И продолжится жизнь (СИ)

— Придя домой обнаружил своих сводных братьев сильно избитыми, разумеется, он разозлился, — произнес альфа. — На эмоциях пошел и выжег мозг отчиму, который пил на кухне с его омега-отцом. Когда Найима вернули к нам в центр стражи правопорядка, мальчик был в сильнейшей истерике, он сказал мне, что это тупое животное больше никогда и никого не обидит, потому что понесло заслуженную кару. Также признался, что сознательно убил его. Я вас прошу, не трогайте Найима. Его братьям семь и пять, а ему здесь еще четыре года учиться, Найим переживал, что они все эти четыре года будут без его защиты и потому решил оградить их от жестокости отчима таким радикальным способом.

Заплаканные, опухшие от ударов лица, а у младшего еще и губа разбита. Маленькие беззащитные, но это не помешало подонку избить их.

— За что? — пытаясь совладать с гневом, спросил Найим.

— Мы из тех денег, что ты нам перевел на счет, взяли немного, конфет себе купили, — прошептал старший.

— Мы совсем чуть-чуть купили, по три штучки, — губы у младшего задрожали. — Ты на нас не сердишься? Ведь ты сказал это нам на еду, а мы вот… но они такими вкусными казались, и мы не удержались.

Найим осторожно обнял его.

— Я вам деньги дал и чтобы конфеты вы тоже покупали, — сказал он. — Малыш, с этого дня больше вас никто не станет бить, обещаю.

— А как ты это сделаешь?

— Я псионик, ты забыл? — Найим выпустил его из объятий. — Сейчас я все устрою.

— Най, тебе нельзя применять свой дар, для тебя это плохо закончится, — испуганно прошептал старший.

— Иногда нужно сделать выбор, я его сделал, и он стоит того, чтобы за него заплатить такую цену.

— Не надо.

— Надо, — Найим быстрым шагом прошел на кухню.

Отчим с омега-отцом уставились на него пьяными глазами.

— Мою стипендию пропиваете? — процедил Найим. — Детей за пару конфет чуть не убили, а на выпивку не жалко? — ярость переполнила его, не сдерживаясь, он ментально ударил по отчиму, выжигая ему мозг. Альфа истошно завопил от пронзительной боли, а через секунду, захлебнувшись криком, с хрипом повалился на пол.

— Что ты натворил? — с ужасом спросил омега-отец.

— А ты что, сам не видишь? Прикончил подонка, — Найим уставился на него тяжелым взглядом. — А тебя пока только предупреждаю: я каждый день буду спрашивать братьев, как ты к ним относишься, и если они на тебя пожалуются, выжгу мозг и тебе. Ты понял меня?

— Да, — испуганно ответил омега-отец.

— Вызывай спасмедиков и стражей, я с братьями попрощаюсь.

— Хорошо.

Найим вернулся к братьям, ласково их пообнимал.

— Если я выкручусь, то обязательно переведу вам еще денег, стипендия скоро, купишь и себе и малому конфет и игрушек, — сказал он старшему брату.

— А ты думаешь, у тебя есть шанс выкрутиться? — глаза старшего из мальчишек наполнились слезами.

— Трудно сказать.

— Ты ведь прикончил его, да?

— Да, по-другому этого подонка не остановить. Жалко его?

— Ни капли, он заслужил. За твои слезы, за слезы малыша, за мои.

— Все верно, — Найим поцеловал братьев в макушки.

— Я не собираюсь наказывать Найима, он правильно поступил, встал на защиту слабых, — одобрительно сказал Зейдр. — Хороший парень, надо мужа ему подыскать.

— У него десятый уровень, замужество ему не грозит, — с сожалением произнес альфа.

— Еще как грозит, уж мы постараемся подыскать ему достойного спутника жизни.

— Ну, может, сможете, — очень в этом сомневаясь, сказал альфа.

— А почему стражи вернули его сюда, а не отправили в тюрьму? — поинтересовался у него Костя.

— Учеников-псиоников они не имеют права осуждать, эта категория граждан не подпадает под их юрисдикцию, виновны те или нет, может решить лишь психолог этого учебного заведения.

— Хорошо псионики устроились — убивай не хочу, разжалобил психолога, и тот выпишет тебе индульгенцию.

— Ничего подобного, — возразил Зейдр. — Если убийство совершено со злым умыслом, псионику заблокируют его способности, кстати, всем ученикам это известно. Им после снятия блока подробно рассказывают о наказании.

— Ты хочешь сказать, что псионика обрекут на медленную мучительную смерть? — ужаснулся Костя.

— Именно так.

— По-моему, это слишком жестоко.

— Ничуть, у них ведь есть выбор быть добропорядочным гражданином или недолго преступником. Очень недолго. И некого будет винить, если они выберут такую смерть.

— А если их преступление не такое уж и значительное?

— Абсолютно любое воздействие на разум гражданина Фоэба, преследующее личную выгоду, автоматически влечет за собой наложение блока. В отношении псиоников все очень строго, по-другому просто нельзя. Они должны осознавать, что их дар большая ответственность, а не привилегия. Но у менталов тоже есть поблажки — их не осудят, если они себя защищали, потеря контроля над даром без летального исхода грозит им парой часов принудительного лечения.

— Даже не знаю, повезло им или нет, — Костя растерянно взглянул на мужа.