И проиграли бой

- И для тебя, Джим, есть дело, - сказал Мак, - если ты, Лондон, конечно, не против. Пусть Джим повертится меж ребят, потолкует с ними, прикинет, как они настроены. Нам нужно знать, на что рассчитывать в забастовке. По-моему, ребята Джиму доверятся.

- Так что ж ты хочешь узнать? - не понял Лондон.

- Как ребята относятся к забастовке теперь.

- Не возражаю, - согласился Лондон.

Мак повернулся к Джиму.

- Сходи, проведай старого Дана и начинай с ребятами говорить. Где кучка соберется, туда и иди. Никаких идей им не толкай. Кивай да поддакивай, а сам на ус мотай, как они настроены. Справишься, Джим?

- Справлюсь. А куда старого Дана упрятали?

- Значит, так. Во втором ряду видишь палатку, что посвежее других? Доктор там больницу устроил. Скорее всего. Дана там отыщешь.

- Что ж, пошел. - Джим соскреб остатки каши деревянной лопаточкой и отправил в рот. Зачерпнул на ходу воды в бочке, ополоснул котелок и, проходя мимо своей крошечной палатки, забросил его туда. В палатке послышался шорох. Джим опустился на колени и впол з в палатку. Там он увидел Лизу - она, видно, кормила младенца, но сразу же прикрыла грудь.

- Привет.

Лиза покраснела и прошептала:

- Привет.

- Я думал, ты в больничной палатке ночуешь.

- Там мужчины.

- Не промокла ночью-то у нас?

Лиза еще плотнее прикрыла грудь, спустив одеяло с плеч.

- Нет, у вас не протекает.

- Чего ты боишься? Не обижу. Ведь однажды даже помог тебе вместе с Маком.

- Я помню. Поэтому и боюсь.

- Что-то не пойму я тебя.

Она опустила голову, уткнув нос в одеяло.

- Ты же меня видел, ну, без всего, - едва слышно проронила она.

Джим засмеялся было, но быстро осекся.

- Ну и что же? Ничего в этом стыдного нет. Просто нужно было тебе помочь.

- Понимаю, - на миг она взглянула на Джима. Только мне все равно не по себе.

- Выбрось ты это из головы! Как малыш?

- Хорошо.

- Кормить не тяжело?

- Ничуть, - Лиза покраснела и пробормотала. - Мне нравится кормить грудью.

- Что ж удивительного!

- Мне нравится, приятно так. - Она опустила голову. - И с чего это Я тебе все рассказываю?

- Почему б и не рассказать?

- Не знаю, не нужно, наверное... неприлично, а? Никому не говори, ладно?

- Само собой, - Джим отвернулся, посмотрел за низкий полог. Мало-помалу дымка рассеивалась. С полога ниткой прозрачных бус свисали крупные капли. Джим намеренно не переводил взгляда, он чувствовал, что Лизе хочется взглянуть ему в лицо, но пока не удает ся.

Ей виден был лишь его темный профиль в свете занимающегося дня да неуклюже перевязанное плечо.

- А что у тебя с рукой? -спросила она.

Он повернулся, и их взгляды встретились.

- Ранили вчера..

- Да ты что! Болит?

- Чуть-чуть.

- Странно - ранили! Вот так, ни с того, ни с сего - ранили?

- Мы с изменниками драку затеяли. А один из хозяев возьми да и пальни из ружья.

- Ты - дрался ? Ты ?

- А что тут такого?

Она смотрела на него во все глаза, зачарованно следила за его лицом.

- И у тебя не было ружья?

- Не было.

Она тяжело вздохнула.

- А что за парень приходил вчера вечером?,

- Молодой такой? Это Дик, мой приятель.

- Очень славный.

- Еще бы! - усмехнулся Джим.

- Только уж очень дерзок. Моему мужу, Джо, такие не по душе. А мне понравился.

Джим снова опустился на колени и пополз к выходу.

- А ты завтракала?

- Джо сейчас принесет, - взгляд Лизы осмелел. Идешь на похороны?

- Конечно.

- А мне нельзя. Джо не велит.

- Погода мерзкая, сыро, - Джим выбрался наружу. Ну, пока. Будь здорова.

- До свидания, - она немного помолчала. - Ты уж никому только не говори, ладно?

- Чего - не говори? - Джим снова просунул голову в палатку. - О родах, что ли? Не скажу, конечно.

- Ты ж меня такой видел! Я же говорила, мне стыдно. Сама не знаю, почему.

- И я не знаю. Ну, пока.

Джим поднялся на ноги и зашагал прочь. В туманной дымке ему попалось не так уж много людей. Большинство, получив кашу, разбрелось по своим палаткам. Дым от плит стлался по земле. Налетел ветерок и неспешно погнал мелкий и редкий дождь наискось. Проходя мимо палатки Лондона, Джим заглянул и увидел, что вокруг гроба стоят, потупившись, человек десять. Джим хотел было подойти, но вспомнил о задании и зашагал к белой больничной палатке в конце ряда. Внутри - непривычная, но столь необходимая чистота; кое-какие медицинские инструменты, бинты, пузырьки с йодом, большая банка лечебной соли, докторский саквояж - все аккуратно разложено на большом ящике.

Старик полулежал на койке, рядом стояла широкогорлая бутылка туда он мочился - и допотопный ночной горшок. Борода у Дана отросла и свирепо топорщилась, щеки еще больше запали. И на Джима старик зыркнул свирепо.

- Наконец-то! Пришел! Чертовы молокососы, я вам все устроил, а теперь чихать вы на меня хотели!

- Как чувствуешь себя? - примирительно сиротил Джим.

- А, да не все ли тебе равно! Доктор - единственный приличный человек в вашем клоповнике!

- Ну, не сердись, Дан! Видишь, мне тоже досталось: плечо прострелили.

- И поделом! Вы, сукины дети, даже себя уберечь не можете! Чудо еще, что вас всех не укокошили!

Джим промолчал.