И прошел год

Семейство Кэмпбеллов прибыло сюда из Европы с волной англоговорящих поселенцев в середине семнадцатого века. Никто не знал точно, из какой именно страны они приехали. Они торговали зерном в деревне, но по большей части держались особняком и к тому же не ходили в церковь, что приводило в гнев многих соседей, а в особенности нового священника, преподобного Парриса. Натаниэль Кэмпбелл вообще не был религиозен, а преподобному еще и не доверял. Он учил детей не верить человеку, столь жадному до внимания и обожания. «Такой человек может быть опасен» — твердил он семье. Именно поэтому Натаниэль сказал священнику, что они будут молиться дома по вторникам и воскресеньям, в то время как остальные собирались в таверне и обсуждали Библию. На самом деле, Натаниэль наказывал своим троим детям скорее учиться, чем молиться.

Отпрыски Кэмпбеллов не затверживали Библию — они и так знали ее от корки до корки — вместо того они изучали латинский язык, травы и тексты о чудовищах, записанные предками. Их семейным делом была охота, и для Натаниэля было очень важно, чтобы сыновья и дочка продолжили традицию.

Томас взглянул на брата:

— Ты пойди, расскажи отцу, а я побегу за тем человеком в город.

— А почему сразу ты? Я тоже хочу, — возразил Калеб.

— Потому что я старше, и если заловят, у меня лучше язык подвешен.

Калеб помотал головой, но все равно направился к ферме, а брат припустил за человеком с повозкой. Томас был шустрый и догнал усталую кобылу еще до Салема. В деревне человек остановился и расспрашивал местного, где найти ближайшего доктора. Его отправили в восточную часть города, и Томас осторожно последовал за ним, держась на расстоянии. Прибыв на место, Томас притаился за стоящей дальше по улице повозкой, а мужчина вошел в дом. Через пару минут к телу подошел тучный врач, поднял девушку на руки и поспешно унес. Томас подбежал к дому доктора и заглянул в крохотное окошко. Мужчины уложили тело на стол. Томас разволновался: он знал, что отец захочет выяснить, что убило девушку, а для этого нужно было непременно осмотреть тело. Было много способов, которыми Натаниэль получал доступ к трупам, но обычно он врал и притворялся. Если дело происходило в другом городе или округе, он переодевался священником, торговцем или судьей. Ради таких случаев он всегда носил в мешке пару смен одежды. Натаниэль настаивал, что должен осмотреть труп первым, а когда удавалось, обычно быстро вычислял преступника. Томас знал, что отцу доводилось видеть странные укусы и следы когтей. Он знал, какие метки оставляет вендиго: друзья-индейцы помогли опознать первого, с которым он столкнулся. Подобные вещи привели бы обычного колониста в панику. Пусть даже Библия и играла главную культурную роль в пуританских поселениях, христианство не в силах было подавить фольклорные верования, которые люди привезли с собой из Европы.

Многие колонисты были суеверны: англичане говорили о фейри, крадущих детей, французы — об оборотнях, немцы — о вампирах, так что ради безопасности поселения Натаниэль умалчивал об увиденных существах. Иногда он латал повреждения на трупах до того, как кто-то мог их увидеть, и специально ради этого носил с собой свечу — чтобы заливать воском раны.

Не успел Томас придумать, как бы получить доступ к трупу, как отец и Калеб прибыли к дому доктора на своем расшатанном экипаже. Томас даже различил под курткой отца очертания истрепанной книги латинских заклинаний, которую тот всегда держал при себе на случай, если жертва окажется одержимой демоном. Пока Калеб привязывал лошадь к столбу, Натаниэль выпрыгнул из повозки, кивнул Томасу и зашел в дом. Оставив лошадь, Калеб пересек улицу и оказался около брата. Мальчики тихонько притаились под окном и сразу же поняли, что девушку опознали: Эбигейл Фолкнер. Она жила с матерью и двумя увечными братьями-близнецами в северной части города, на участке земли, позволяющем содержать только пару свиней да огород. Томас и Калеб только видели ее несколько раз. В доме тем временем мужчины решили известить о происшедшем мать погибшей, и девочку-служанку отправили за вдовой Фолкнер. Вдова приехала минут через двадцать, уже расстроенная. Эбигейл не вернулась домой после вечера, проведенного за изготовлением стеганых одеял в доме Путнэмов вместе с другими девочками. Мать подумала, что она, должно быть, решила остаться на ночлег и вернется домой сегодня, но дочь так и не появилась. Натаниэль мягко рассказал, что произошло, и показал ей тело дочери. Женщина тут же принялась причитать и рыдать. Натаниэль спокойно объяснил, что должен немедленно соборовать погибшую. Наконец, она, кажется, поняла, что от нее хотят, кивнула и позволила доктору и еще одному человеку вывести себя в другую комнату. Натаниэль затворил за ними двери и открыл окно. Сыновья ждали там.

— Принесите сумку. У меня мало времени, — приказал он.