И прошел год

— Не могу сказать наверняка. Попробую на них заклинания, если получится во время суда подобраться поближе. Тогда узнаем точно.

— Просто не представляю их ведьмами, — продолжала Ханна. — Когда я вижу Титубу в деревне, она совсем как обычная женщина.

— И кто же тогда виновен в том, что произошло с девочками? — спросил Калеб.

Ханна пожала плечами:

— Будь я ведьмой, я бы не позволила так легко себя поймать. А ты как думаешь, отец?

— Девочки утверждают, что видят женщин, напустивших на них чары, — отозвался Натаниэль.

— Ну, я тоже могу много чего сказать. Могу сказать, что вижу перед собой лошадь с сиреневой шкурой. Но это не значит, что так и есть на самом деле, — возразила Ханна.

— Попытаюсь наложить заклинание на этих троих, тогда и узнаем наверняка, — повторил Натаниэль.

— Думаешь, эти женщины убили Эбигейл Фолкнер? — спросил Томас.

Натаниэль на момент задумался:

— Думаю, что точно одно: тот, кто убил Эбигейл, и навредил девочкам.

* * *

Через несколько дней служанку преподобного Парриса Титубу, рабыню, которую он привез в Салем из Вест-Индии, призвали в молитвенный дом вместе с престарелыми Сарой Гуд и Сарой Осборн. Снаружи собралась большая толпа, люди шепотом передавали друг другу сплетни: на четырех невинных девочек эти женщины наслали ужасные видения. «Они, должно быть, ведьмы», — бормотали в толпе. В колониях ведьмовство каралось смертью через повешение, хотя в прошлом, когда подобные обвинения вспыхивали, так никого и не повесили. Однако поздней зимой 1692 всех обуял особый страх. Всю Новую Англию захватили социальные и политические беспорядки, и Салем постоянно пребывал в напряжении: англичане и их налоги, рейды Короля Филиппа, вождя вампаноагов[48] и его людей, уже держали всех на грани срыва, а к тому же еще ходила эпидемия оспы. Мало того, зима выдалась необычайно холодная, и люди уже отчаялись высунуть нос из своих маленьких задымленных домов. Салем раздирали сплетни и ссоры, жители потеряли покой и сон, и были готовы поверить в самое худшее о собственных соседях. Натаниэль с сыновьями пробились сквозь толпу и умудрились занять места в задней части молитвенного дома. Здание внутри было тщательно обустроено так, чтобы внушать ужас подсудимым. За длинным столом около дальней стены сидели две зловещие внушительные фигуры — судьи, справа от стола располагалась маленькая платформа с перилами, на которой устроились пострадавшие девочки. Им наказали повернуться к судьям, но когда ввели обвиняемых женщин, девочки начали вопить и корчиться. Они указывали на обвиняемых и кричали, что те приходили к ним призраками и приказывали написать книгу Сатаны, а получив отказ, начали насылать на них чары. Натаниэль, Ханна, Томас и Калеб внимательно наблюдали за устроенным девочками спектаклем и заметили страх в глазах женщин. Четверо пострадавших казались всецело погруженными в свою собственную игру. Если какая-нибудь из женщин наклонялась, девочки тоже наклонялись и вопили, что их заставили так поступить против воли. Если одна из женщин поворачивала голову, девочки визжали и выворачивали шеи под странными углами. Для толпы, наблюдающей за происходящим с пораженными вздохами и бормотанием о Сатане, это было достаточным доказательством того, что женщины — ведьмы. Но клану Кэмпбеллов требовались иные доказательства. Натаниэль сунул в руки Ханны и Калеба два мешочка с травами и маслами и тихонько приказал:

— Вам надо попытаться протолкаться через толпу и подобраться ближе к женщинам. Оставите это у них под стульями, а я потом попробую подойти ближе и довершить остальное.

Дети начали локтями прокладывать путь в тесной толпе, и когда Калеб оказался прямо за местом Титубы, он нагнулся, будто завязывая шнурок, и быстро положил мешочек в уголок перекладин стула. Ханна, более хрупкая, сумела с легкостью провернуть тот же трюк со стульями Сары Гуд и Сары Осборн и скользнуть обратно к отцу. Натаниэлю, взрослому мужчине, задание далось труднее, но постепенно он добрался до обвиняемых. Стараясь не привлекать лишнего внимания, он начал читать заклинание, позволив шепоту быть громким лишь настолько, чтобы заклинание сработало.

— Натаниэль Кэмпбелл, — низкий голос перекрыл гвалт зевак и девочек. — Ты тоже одержим?

Подняв глаза, Натаниэль поймал взгляд Джона Хэторна, который был одним из судий, хотя юридического опыта не имел. Он был величав, и его голос прогремел громом в набитой молельне.

— Нет, сэр, — ясным голосом ответил Натаниэль. — Я молюсь за то, чтобы девочки оправились от воздействия ведьм.

Такой ответ, кажется, удовлетворил Хэторна, и судья вернулся к допросу, а Натаниэль завершил заклинание. Потом он присел на корточки за стульями и посмотрел на ладони обвиняемых: никаких меток. Довольный, Натаниэль отступил и подал знак детям выходить на улицу. Они возвращались домой по полуопустевшей деревне (большинство жителей все еще толпились около молитвенного дома).

— Эти судьи — глупцы, — заявил Томас. — Неужели им не ясно, что женщины не причиняют девочкам никакого вреда?

— И кто тогда? — вступился Калеб.