И прошел год

— Сэм. Приятно познакомиться. Прюденс? Интересное имя.

— Старое семейное, — отозвалась девушка. — Я его раньше ненавидела, но со временем привыкла. Твое здоровье, — она чокнулась с Сэмом.

Сэм ощупал ее взглядом: она казалась вполне подходящей.

— Почему бы нам не пойти ко мне? У меня с собой блок пива и еще один в холодильнике. Познакомимся поближе, — Сэм прошелся рукой к низу живота, указывая на одну из упаковок.

— Это со всеми девушками срабатывает? — поинтересовалась Перри.

— Практически.

— И сейчас сработало, — она допила виски. — Пойдем.

И они направились к двери, причем Сэм пропустил ее вперед, любуясь видом. Красотка, определенно красотка.

Вернувшись в мотель, Сэм открыл две бутылки пива. Одну протянул Прюденс и заколебался:

— Тебе хоть двадцать один есть? Не хочу сесть за растление несовершеннолетней.

— Давно уже. Но за заботу спасибо, — Прюденс взяла предложенную бутылку и прошлась по номеру. — Милое местечко. Помню, когда-то здесь было сплошное поле — ни парковки, ни затюханного мотеля.

— Да ну? — Сэм зашел сзади и запустил руку ей под рубашку.

Прюденс развернулась и заглянула Сэму в глаза:

— Ты должен кое-что обо мне знать.

— И что же?

— Я опытнее, чем кажусь с виду, — улыбнулась она и принялась раздеваться.

Сэм снял одежду и упал на кровать, и Прюденс набросилась на него с жадными поцелуями. Сэм уложил ее на себя:

— А что с твоей рукой?

— Недоразумение вышло. Я пожадничала, ухватила кое-что до того, как оно стало моим. Час терпеть — век жить, а я все время об этом забываю.

— А у меня проблемы с терпением прямо сейчас, — Сэм выгнулся под ней.

Он потянулся выключить свет и заметил маленький блокнот, аккуратно подсунутый под лампу в виде Пола Ревира. Надпись на обложке гласила: «СТАРАЯ КОЛОНИАЛЬНАЯ ГОСТИНИЦА, осн. 1919».

— Так ты говорила, что помнишь это место, когда здесь еще было поле? — небрежно переспросил он.

Прюденс покусывала его ухо.

— Ну да, а что? — она оседлала Сэма. — Ты мне напоминаешь жеребца, который у меня когда-то был.

— Так не тормози, — ответил он.

Через некоторое время Сэм поднялся и натянул джинсы.

— Ты куда собрался? А я надеялась на продолжение, — Прюденс похлопала по кровати.

— Просто ищу кое-что, что тебе точно понравится, — отозвался Сэм, роясь в сумке. — Ага.

Когда он развернулся, в его руках был обрез.

Прюденс вскинула голову:

— Ну и ладно, — она снова опустилась на подушки. — Второй раз за сегодня, подумаешь. И когда уже вы, ребята, сообразите, что меня нельзя убить… Не так, во всяком случае.

— Что ты такое? — Сэм подошел ближе. — Перевертыш? Вервольф? Что?

Не обращая внимания на ружье, Прюденс слезла с постели и потянулась к футболке:

— Я ведьма, осел. Старая к тому же. Но мне все еще иногда нужно проветриться и погулять: лето было тяжелым.

Когда она натягивала джинсы, в спину ей полетел моток веревки. Сэм стоял неподалеку и все еще целился:

— Сядь и свяжи ноги.

— Ты и вправду думаешь, что так меня можно удержать? — спросила она через плечо.

— А ты взгляни поближе.

Прюденс взяла веревку и заметила вплетенные между волокнами травы и втертую в нити пахучую пасту.

— Считай, это мое личное Лассо Правды[91].

Прюденс машинально села на стул и привязала свои ноги к его ножкам:

— Что ты будешь со мной делать, Сэм? Знаешь, я бы позволила тебе связать меня, если б…

— Кончай трепаться. Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать. Поняла?

Отставив в сторону обрез, он как мог крепко затянул веревку на ее тонких запястьях. Потом направился в ванную. В трубах зашумело, и послышался звук льющейся в ванну воды. Вернувшись в комнату, Сэм схватил еще один стул, сел на него верхом, скрестив на спинке руки, опустил на них подбородок и впился в Прюденс взглядом:

— Ну, начнем игру «Что, черт возьми, творят ведьмы», ага? Первый вопрос: зачем вы воскрешаете трупы? Где они?

Прюденс улыбнулась, сверкнув маленькими жемчужными зубками:

— Игра? Люблю игры. Только играть надо по правилам: один вопрос за раз. Но я, пожалуй, на оба отвечу. Не твое собачье дело. И отвали.

— Неправильный ответ, — сказал Сэм.

Он взял оба стула за спинки и отволок их в ванную комнату. Свой стул он поставил рядом с ванной, а стул Прюденс наклонил так, что ее голова наполовину погрузилась в воду.

— Тогда сделаем вот так, — проговорил он. — Еще раз. Я ненавижу повторяться. Ты будешь отвечать на вопросы, а если нет — нахлебаешься водички, — в подтверждение своих слов Сэм наклонил стул Прюденс за ножки так, что ее голова ушла под воду, потом он поставил стул на место. — Видишь? Весело ведь.

— Мне наплевать, Сэм. Я училась плавать в тридцатых. Тысяча восемьсот тридцатых. Мне ничего не сделается.

— А, я кое-что забыл, — Сэм достал синтетическую наволочку, натянул ее Прюденс на голову и снова окунул ее в воду. — Теперь точно сделается. Просто запомни это, если когда-нибудь предстанешь перед Конгрессом.

Когда он поставил стул прямо, Прюденс пыталась вдохнуть, но мокрая ткань лезла в рот, перекрывая доступ воздуха. Сэм смотрел, как она паникует, потом снова окунул ее головой в воду («Раз Миссисипи, два Миссисипи[92]…») и опять выпрямил.