И пусть их будет много

Пюльшери улыбнулась. Поставила поднос на кровать.

— Зима, доченька. Что ж тут удивительного?

Подошла к Клементине, взглянула через ее плечо в окно.

— Так и зима скоро пройдет. Весна явится…

— Ах, как бы мне хотелось… — Клементина порывисто обернулась, схватила старуху за руку, — как бы мне хотелось шагнуть лет на семь-восемь назад! Начать бы все заново!

— Я бы тоже, детка, не отказалась от такого подарка, — тихо засмеялась старуха. — Но тебе еще рано мечтать о том, чтобы пустить время вспять. Тебя ждет в жизни столько хорошего!

Клементина кивнула — только чтобы показать, что услышала. Вдруг почувствовала усталость.

— Что происходит в доме, няня?

— Да что может происходить? Все занимаются своими делами. Аннет — обедом, девушки — уборкой, Гийом возится в погребе — пересчитывает продуктовые и винные запасы. Господа Ларош и Бриссак слоняются по дому. С утра проехались верхом вкруг замка, да и вернулись.

— А что гости?

— Господин де Мориньер со своим другом с раннего утра засели в библиотеке. Еще не выходили.

— Мне придется к ним сегодня спуститься? — жалобно спросила.

— Было бы хорошо, — кивнула старуха. — Было бы очень хорошо, доченька.

Когда Мориньер постучал в дверь ее комнаты, Клементина сидела в кресле, укутавшись в халат. Читала. Ждала Терезу.

Та, услышав стук, появилась на пороге гардеробной комнаты с платьем в руках. Посмотрела вопросительно на госпожу. Клементина кивнула — открой.

Почему она знала, что это может быть только он?

Мориньер вошел стремительно — подтянутый, собранный. Склонил голову у порога в приветствии. Подошел ближе. Не оборачиваясь, приказал стоявшей позади него служанке:

— Тереза, подайте госпоже платье для прогулок.

Клементина дернулась гневно, попыталась встать. Он примирительно выставил вперед ладонь.

— Не надо резких движений, графиня. Просто сделайте то, о чем я вас прошу. Оденьтесь потеплее и спускайтесь вниз. Я приглашаю вас на небольшую прогулку. Обещаю, она вас не утомит.

Тереза подала голос:

— В самом деле, госпожа…

— Помолчи, — устало прервала ее Клементина. — Хорошо, господин де Мориньер, — обратилась уже к гостю. — Идите. Я сейчас выйду.

Ей вдруг, в самом деле, очень захотелось прогуляться. Вдохнуть морозного воздуха, подставить лицо зимнему солнцу. Просто выйти хотя бы ненадолго из дома, в котором в последнее время она чувствовала себя так некомфортно.

Поэтому, когда Мориньер, спускаясь по ступеням во двор, предложил ей руку, она оперлась на нее с видимым удовольствием.

Они прошлись по заснеженным тропинкам сада, какое-то время в молчании постояли у беседки, засыпанной легким искристым снегом, потом вышли через ворота на дорогу, ведущую через деревню к реке.

За ночь снега выпало не так уж много. Но Клементина, отвыкшая от прогулок, шла медленно, осторожно.

Смотрела по сторонам, любовалась прозрачностью воздуха, тонкими темными стволами деревьев, посеребренными первым снегом ветвями. В какой-то момент почувствовала себя счастливой. Обернулась, взглянула на попутчика:

— Какая красота! — воскликнула. — Какая невероятная красота!

Он ответил совсем не так, как ей хотелось. Спросил:

— Вам нечасто приходится гулять? Ваши защитники с этим их унылым выражением поруганной добродетели на лицах — не слишком хорошая компания, не так ли?

Ее лицо исказилось. Она услышала в его словах одну насмешку. Отшатнулась, соскользнула ногой с тропинки. Едва не упала.

Он подхватил ее.

— Осторожнее, графиня. Не ищите в моих словах того, чего в них нет.

— Я хочу домой. Я устала.

— Нет, — он засмеялся неприятно. — Вы струсили. Прятаться — вошло у вас в привычку.

— С чего вы взяли? — возмутилась.

— Попробуйте убедить меня, что я неправ. А еще лучше — попытайтесь убедить себя.

— Почему вы разговариваете со мной в таком тоне?

— Потому что вам пора, наконец, вернуть себе себя — вернуть ту Клементину, которая сумела выжить в непроходимых дебрях Канады. В одиночестве. Без еды. С маленьким ребенком на руках. Где она, черт побери? Что сталось с вами тут, теперь, когда вокруг вас столько любящих, во всем поддерживающих вас, людей?

— Я не понимаю…

— Очень хорошо понимаете.

— Да с чего вы решили, что я прячусь?

— Вы не вышли вчера к ужину.

— Я дурно себя чувствовала.

— Понимаю. Более того, безмерно сочувствую. Ведь, судя по тому, насколько безразлично восприняли это ваши люди, они привыкли к отсутствию госпожи за столом. В последнее время вы чувствуете себя дурно регулярно, не правда ли?

— Что вам за дело?

— Вы уже задавали мне этот вопрос, графиня. Мне до всего этого, разумеется, нет никакого дела. Более того, вы вообще можете не обращать на мои слова внимания. Но я должен сообщить вам: мне кажется странным, что хозяева теперь в вашем доме — ваши слуги! Да с какой стати вы позволили этим двух упрямцам чувствовать себя в вашем замке так привольно?!

Выдохнул:

— Ладно. Когда вам рожать?

— Отчего бы вам не поинтересоваться заодно именем отца ребенка? — ехидно спросила.

— В этом нет никакой нужды, — ответил резко. — Это я уже знаю.

Клементина смотрела на него в изумлении. Молчала.

Он понял ее взгляд. Заговорил гораздо тише, ровнее. Спокойнее.