И пусть наступит утро

Не верилось, что Боря уже большой. А ведь, кажется, еще вчера он радовался, узнав, что Манечка подарила ему сына. И вот Боре пойдет пятнадцатый год...

Прошло три дня. В полк вместо погибшего Иващенко комиссаром был назначен батальонный комиссар Проворный. И хотя Богданов никак не мог примириться с мыслью о потере Якова Даниловича, он все же должен был признать, что Проворный, несмотря на то, что был новичком в полку, сумел подойти к людям, и они чувствовали себя с ним так, словно давно были знакомы. Его жизнерадостность и простота растопили холодок, вызванный появлением нового человека, занявшего место того, кого любил весь полк.

В один из вечеров, когда Проворный вернулся после беседы с бойцами, Богданов шутливо заметил:

- Смотрите, еще Макаренко предупреждал, что воспитатель, который преследует воспитанников специальными беседами, чаще всего добивается обратного результата.

- Ну на этот раз я гарантирован, - присаживаясь, оказал комиссар. - Я рассказал бойцам о том, что видел сегодня в городе.

- И что же вы видели? - спросил Богданов, снимая с печки алюминиевый солдатский котелок с чаем. - Хотите чаю? Как вам, покрепче или послабее? Я пью крепкий. Чай способствует, мышлению. Так что же вы видели?

- Портреты богдановцев: Бундича, Леонтьева и ваш. В центре города, возле памятника Ленину. Вам уже говорили?

- Да. Только лучше бы вместо моего - портрет Иващенко...

- Это не мы решаем, - серьезно сказал комиссар.

- Еще чайку? Пейте. Я, бывало, после обеда всегда стакан чаю выпивал, а утром обычно два. Маня знала, - его взгляд потеплел, когда он назвал жену, - чай у нас, у Богдановых, как бы семейный напиток. Отец тоже его любил.

- Николай Васильевич! - прервал разговор ворвавшийся в землянку Голядкин. - Новость! Сегодня ночью наши высадили десант в Феодосии и Керчи.

- Кто вам сказал? - усомнился Богданов. - Почему никто не знает. Хотя... - Он вспомнил, как генерал Рыжи, загадочно улыбаясь, сказал ему недавно:

- Есть новость, Николай Васильевич, скоро узнаешь...

«Так вот что имел в виду генерал. Да, это большая радость».

- Слышал? - спросил его в тот же день Петров. - То-то. А меня есть еще одна новость для тебя лично. В этом десанте и твой третий дивизион идет. Только его уже развернули в полк, пятьдесят третий армейский...

- Живы? - обрадовался Богданов.

- Живы и здоровы. Скоро сам их увидишь.

Этот десант, удивительный по смелости замысла и выполнения, совсем деморализовал и без того упавший духом личный состав пехотных дивизий 11-й немецкой армии. В конце декабря пленные гитлеровские офицеры в один голос твердили, что, по их мнению, дальнейшие попытки взять Севастополь штурмом не обещают успеха.

Наступал новый, 1942 год.

Артразведка Богданова докладывала, что наблюдается движение автомобилей и другой техники в направлении Симферополя. То же самое доносила и воздушная разведка. Вывод был ясен: противник стремился остановить продвижение нового Крымского фронта.

Новый год сулил богдановцам встречу с третьим дивизионом, как они по привычке продолжали называть новый полк, созданный на основе дивизиона.

«53-й армейский! Звучит, - думал Богданов. - Тарасов или Ерохин - командир полка; Свитковский, Таиров, конечно, получили повышение. И всех я увижу, всех, за исключением немногих. Не увижу и Березина...»

Богданов не энал, что в новом полку, который возглавил Тарасов, первым дивизионом командует старший лейтенант Березин. Его батарея действительно прикрывала отход частей 51-й армии вместе с батальоном моряков. Они дали бой гитлеровцам на подступах к городу и, уже выйдя из Керчи, на его окраине. А в ночь на 18 ноября переправились на барже через пролив, воспользовавшись густым туманом.

В новогоднем десанте вместе с пехотой высадился и первый Дивизион 53-го артиллерийского полка. Пройдя через поспешно оставленную врагом Керчь, артиллеристы вышли к Джарджаве. Березин узнал то место, где его батарея в промозглый ноябрьский вечер приняла бой с мотопехотой гитлеровцев.

А 18 января уже на подходе к Турецкому валу Березин неожиданно увидел Ерохина. Его полк, 19-й гвардейский минометный, обгонял колонну Березина.

- Ерохин! Видел, промчался?! - закричал Сергею Таиров, командовавший первой батареей дивизиона. - Слушай, Серго, вот будет встреча в Севастополе! И Богданова, п Ерохина, и Иващенко - всех увидим...

- Да, здорово будет! - просиял Сергей при мысли о встрече с товарищами.

Гвардейское Знамя

Богданов все больше надеялся на встречу со своим бывшим третьим дивизионом. Обстановка на Крымском фронте, казалось, благоприятствовала наступлению. В результате поражения под Москвой, Тихвином и Ростовом, а также на Керченском полуострове гитлеровцы перешли к обороне по всему советско-германскому фронту.

Богданов понимал, что после длительной передышки враг обязательно воспользуется отсутствием второго фронта. и снова начнет наступление. И прежде всего, конечно, попытается высвободить завязшую на подступах к Севастополю 11-ю армию.