И сейчас, и всегда

«Что же будет дальше, человек мой странный?
Что же будет дальше — ты на полдороге?»
Подожди, приятель, дай коням остынуть,
Осмотрюсь немного и уйму тревоги.

«Что же будет дальше, человек мой странный?
Все ушло сквозь пальцы — и пусты ладони».
Погоди, мне ветер что-то напевает,
Подожди, приятель, пусть напьются кони.

Только кони мчатся, словно от погони,
Ничего не видя, никому не веря.
Тонут в песне ветра версты, дни и ночи,
И сквозь дымку виден твой последний берег.

* * *

Когда раздоры встанут перед тобою в ряд,
Когда проиграешь который раз подряд,
Не дай тяжелым мыслям тебя к земле пригнуть,
Ведь стоит им поддаться — тогда не дотянуть

Когда на сердце ляжет последний желтый лист,
Когда забытый берег загадочен и мглист,
Когда растает сказка, как призрак, как мираж,
Все начинай сначала, входи в крутой вираж.

Пусть даже годы — мимо, пусть не узнать лица.
Пусть даже километры по жизни без конца,
Пусть солнце равнодушное сжигает все в пути,
А ты шагай упрямо, иди, иди!

* * *

Слеза, подбитое крыло, гремящий ветер, синий чад.
Цепь порвалась, слепое зло калечит первобытный сад,
И Саломея сто голов отдаст и счастье отсечет,
И то, что в сердце так болит, врачуется ее мечом.

Безмерен век, любви полет, слова, вмерзающие в лед,
И переход добра во зло, что не прошло, то не пройдет,
Тревога юная жива и мертвой правды голова,
И вера в вечность, как трава, и память о твоих словах.

Железный звук возник во сне и остро песнь напомнил мне
Об ожиданья долгом дне, о чувстве, вспыхнувшем в огне.
День воспаряет до небес, и горизонта грань светла,
А тень от прошлого в себе всегда мы носим, словно флаг.

* * *

Мой сын вырастает в моих нереальных снах.
Мой сын вырастает в моих волосах седеющих,
А я все летаю без устали, спрятав страх,
А я все летаю, летаю на бреющем...

А я все кричу и понять не могу молодых,
А я умоляю, а я все прошу человечности,
А сын мой растет только в мыслях моих седых,
А сын мой меня окликает беззвучно из вечности.

А я все кружусь, в чьи-то окна стучусь невпопад,
И ветер меня своей песней пронзительной студит.
Тянусь я к любви, что исчезла полмира назад,
И к сыну тянусь я, которого нет и не будет.

* * *