И сердце пополам

Она никогда ещё так не напрягалась, разговаривая с людьми. Даже с Кареном Саркисовичем, когда тот не в духе, было легче. Даже с агрессивной Алиной Какоуровой, правда, та последние дни перестала её цеплять. Здесь же беседа напоминала хождение по минному полю, хотя почему так — сложно объяснить. Вопросы девушки задавали, вроде, самые невинные, но тем не менее в каждой их реплике она чувствовала скрытый издевательский подтекст. Хотя в чём он выражался — тоже неясно.

Но теперь она уже не сомневалась — они совершенно точно над ней смеются и оттого, что причина их насмешек ей непонятна, было ещё тяжелее.

— А Глеба ты рисовала?

— Нет.

Десятки набросков ведь не считаются.

— У-у-у. А почему?

— Прикол. Тоша, ты у Саши первый, — томно проворковала та, которую Глеб назвал Милой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Саша вспыхнула, зато остальные эту двусмысленность приняли с хохотом.

— Глеб, а ты не ревнуешь? — кто-то спросил сквозь смех.

— Умираю от ревности, — рявкнул он и поднялся из-за стола, с грохотом уронив стул, припечатал горящим взглядом эту самую Милу. Пластиковый стаканчик, стоявший у самого края, опрокинулся, сок плеснул ему на брюки, забрызгал низ футболки, но он как будто и не заметил. — Саш, пойдём.

Хохот тут же стих.

— Глебыч, ты чего? — спросил один из парней.

— Правда, Глеб, мы же просто шутим, — отозвалась короткостриженая, а Мила потупилась.

— Не ну зашибись у вас шутки, — негодовал Глеб. — Прямо камеди клаб на дому. Короче, Саша, пошли.

Уговаривать её и не надо было. Она, стараясь не замечать взглядов, протиснулась ко входу, торопливо оделась и с видимым облегчением выскользнула из комнаты.

Почти сразу вышел и Глеб. Она слышала, как его звали, кричали что-то вслед, но он не отвечал.

Подошёл к ней — она ждала его в коридоре, в нескольких шагах от двери — встал напротив, посмотрел так, будто ему неудобно за всё, что там происходило, но не знает, как это выразить.

— Ну я пойду, — сказала Саша, опустив глаза.

— Да стой ты, — поймал он её за локоть, — стой. Я тебя провожу. Только переоденусь. Пойдём в моей комнате подождёшь.

Ну что скрывать — Саше даже сейчас, после всего, было очень интересно посмотреть, как живёт Глеб. Увидеть то, что его каждый день окружает. Это как будто заглянуть в ту часть его жизни, которая прежде оставалась для неё закрытой. Она даже разволновалась.

Комната Глеба оказалась вполне уютной, особенно если сравнивать с той, где праздновали день рождения. Не сказать, что тут царил безупречный порядок, но там-сям разбросанные вещи общего вида не портили, а даже наоборот, как будто оживляли обстановку.

Глеб кивнул ей на кресло, сам достал из шкафа чистые джинсы и трикотажную кофту. Швырнул всё на единственную в комнате кровать. Затем стянул с себя футболку, звякнул пряжкой ремня. Саша скользнула взглядом по смуглому, стройному торсу и, смутившись, поспешно отвернулась. Стала рассматривать комнату, стараясь запомнить здесь каждую мелочь: большую кружку из тёмного стекла на кухонном столе, банку растворимого кофе, книжный частокол на полке, какой-то готический постер на стене, ноутбук на тумбочке…

Глеба она старательно обходила взглядом, но всё равно не удержалась. Отвернувшись от неё, он натягивал серые джинсы, потом взял с кровати лонгслив и, пока надевал, Саша глаз с него не сводила, любуясь его спиной с круглыми ямочками на пояснице. Ну и долюбовалась — кровь горячей волной прихлынула к щекам. А самое ужасное, что именно в этот момент Глеб обернулся и поймал её затуманенный взор.

Саша, сглотнув, отвернулась. Господи, как стыдно! Что ж она за дурочка такая. Лицо и уши пылали огнём. Она боялась вновь посмотреть на него.

— Саш, пойдём? — позвал он вполне обыденным тоном, сделав вид, будто ничего не заметил.

Уж лучше так, хоть и всё равно невыносимо стыдно.



= 29

На улице Глеб взял её за руку — наконец-то! И эта, вроде бы, мелочь заставила её забыть и про дурацкие насмешки его друзей, и про стыд… На душе стало так тепло и приятно.

— Саша, ты забей на них. Они не со зла так себя вели. Вообще-то, они нормальные, и Мила, и Женька, и все остальные. Сам не понял, что на них нашло. Просто дурачились, наверное. Ты ведь для них новый человек, ну вот… Но всё равно прости… А хочешь, в кафе зайдём? А то мы даже поесть там не успели.

— Давай, — обрадовалась Саша.

Если там, на дне рождения, она стремилась поскорее оказаться дома, то сейчас хотела бы растянуть каждый миг. Ведь Глеб снова стал прежним.

Они завернули в первую попавшуюся по пути кафешку, крохотную, полупустую, но пахло здесь вкусно. От ароматов у Саши тотчас подвело живот.

Глеб сделал заказ и, пока ждали, пытался заполнить неловкое молчание шутливыми историями.