И сядет солнце на Востоке (СИ)

Князь лишь кивнул брату, который исчез в искрах пламени у которого стоял, тогда как Миндовг и Ярополк молча попрощались, чувствуя, что сейчас не самый подходящий момент для нравоучений князя одного из самых крупных княжеств Славянской империи. Если Всеслав смог подавить бунт внутри страны, значит он сможет справиться и с остальным. Именно так они считали, когда так же рассеялись в воздухе, как блестящие искры.

Всеслав перевел взгляд на окно, за которым над сводами сторожевых башен и стен сгущались хмурые грозовые тучи. Мужчина не мог сейчас думать о том, что так и лезло ему в голову вот уже второй день. Не мог, потому что это смягчит его, заставит отступиться, чтобы в глазах этой женщины не показаться кровожадным зверем. Потому князь гнал мысли о простолюдинке как можно дальше от себя. Пытался забыть её взгляд - почти готовый к смерти взор, с которым Станислава смотрела на него на поляне. Он гнал от себя чувство, которое вызвала картина того, как черные твари пустынники окружили её, а она отбивалась от них, как мужчина.

"Действительно колдовство..." - мелькнула мысль в голове Всеслава, когда он не спеша поднял ладонь и приложил её к груди, хмурясь и ощущая, как под ней начало громче стучать сердце, а рука дрожать.

"Надо прогнать её из мыслей..." - опять прошептал в голове князь, и опустив руку, сжал её в кулак, а другой схватил меч и накидку, стремительно покидая свой кабинет.

Он знал, где сейчас Станислава. Мог спокойно миновать три коридора, стены которых были обвешаны парчовыми гобеленами. Мог толкнуть ту самую картину, на которой изображено родовое древо Рюриковичей перед входом в тронный зал, и спустившись по ступеням на уровень ниже, приложить ладонь к сканеру, отпирающему вход в самые защищённые покои этого форта. Комнаты, а вернее целый уровень палат княжеской семьи, войти в который могла только личная прислуга. Эти люди отбирались строго и настолько тщательно, что буквально лишались своего прошлого. Становясь частью челяди этих помещений, они получали не только работу, но и новую жизнь с новым именем.

Но поступи он сейчас именно так, не сможет сделать того, что решил. Потому что только вчера вечером, увидев, как его сын спит рядом с этой женщиной, не выпуская ее руку из своей, Всеслав был готов отказаться от всего, и заставить её остаться ради Ярослава. Силком вынудить не искать дороги домой, и запереть в этих стенах навсегда. Но только представив подобную картину, мужчина чувствовал, как из него уходит всё тепло, которым эта странная чужачка делится, как горячий очаг.

Потому рядом с ней, и с самим мужчиной происходили непонятные вещи. Он словно считал, что подобным осквернит нечто настолько прекрасное, что боги выжгут его изнутри за такой поступок. Это так, словно ты смотришь на нетронутый цветок. Он растет и распускается в нежном бутоне, но потом его срезают, и спустя несколько недель он превращается в мертвое и сухое подобие этой красоты. Однако не тронув его - цветы отцветают, а потом вырастают снова. Не в пример тому, который уничтожили.

Всеслав лишь на короткий миг замер над большими ступенями, уходившими вниз к широким деревянным вратам, ведущим из основных княжеских палат. В этот день в твердыне было слишком тихо. Исчезли привычные звуки голосов прислуги и челяди. Прекратилась беготня детей княжичей и бояр первого сословия.

Мужчина сжал в руке ножны с накидкой, и смотря только перед собой стал спускаться вниз. Картины висящие на стенах, поднимающихся к самим сводам центральной башни, будто провожали князя хмурыми и молчаливыми взглядами хозяев полотен. Людей изображённых и увековеченных в летах, для истории последующих поколений.

Стража у врат тут же отдала честь, поклонившись и открытая широкие половины дверей для своего Государя, пока Всеслав закреплял накидку на погоне кителя и выходил на широкую площадь.

Над головой загрохотал гром, а яркая вспышка молнии рассекла небо, густым и сверкающим разрядом электричества. Именно он принес запах дождя, который вот-вот начнется. Однако подобная простая вещь казалась Всеславу невероятно знаковой. Он хотел, чтобы тела его людей, с честью отдавших свою жизнь, омыл дождь. Чтобы вода смогла забрать с их уснувших на веки лиц, следы крови, и унести за собой, явив их перед судом богов, как росу на свежескошенной траве.

Не умаляло ярости князя даже такое. Не могло остановить в сердце его стужу, которая только сильнее разыгралась, когда смотрел он на пять рядов из гробов, накрытых накидками с регалиями княжеской дружины.

- Подать коней! - гортанно пробасил Всеслав, зная, что его услышат, как и спиной чувствуя приближение Радолира и Боримира.

- Мы готовы, Государь! - молодой муж в черном кителе, который отвечал за княжескую стражу, подошёл к мужчинам, и поклонившись передал князю идентификатор.

Всеслав разблокировал прибор, и с силой сжав в руке, наблюдал за тем, что транслировалось из парламента в эти минуты.