И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ)

— Я не хочу этого здесь, у нас, в доме, поняла? — обернувшись к ней, тыкал он в пол у своих ног пальцем так, что его зачёсанные назад волосы свесились на лоб. — Никогда больше. Никогда, слышишь?!

«И вообще на всей земле тоже его не хочу», — зачесал он чуб пятернёй.

— Не будет его здесь больше! Понятно?! Не будет! — развела руки в стороны Арина. — Всё?! Доволен?! — сгибаясь в талии, вдруг закричала она.

Иван смотрел на неё полоумным взглядом, видел, как наворачиваются слезы на её зелёных глазах, полных мольбы и вопросов, и понимал, что — да, он очень, очень доволен. Да, он замурует её здесь, отгородит от друзей, врагов, от жизни от сестры, только чтобы…

«Она была рядом со… мной? — И как бы в подтверждении догадки, понял, что готов сейчас сам впиться в губы девчушке. Чтобы «перецеловать» её заново, стереть с милого личика касания белобрысого, чтобы… — Я схожу с ума?»

— Зачем ты так? Что он тебе сделал? — наступала на него Арина. — В чём он виноват?! — на грани истерики уже восклицала она.

Чтобы не наброситься на неё, не сгрести в охапку и не зацеловать до… тут Иван почувствовал, как у него шевельнулось в штанах.

— Твою мать, — сделал шаг назад и схватился руками за голову. Оглянулся вокруг.

В этот момент из крыла дома на крики вышли Маргарита с какой-то подружкой.

— Что случилось? — опешив, переводила она взгляд с сестры на опекуна. — Вы чего? Где Макар? — увидев рыдающую Арину, подошла и обняла её. — Не плачь. Чем он тебя обидел?

— Всё. Концерт окончен. Расходимся, — выдохнул Иван таким голосом, что его все сразу послушались.

Красные от стыда как помидоры близняшки провожали присмиревших, недоумевающих гостей. Всем было неловко.

Иван быстро ушел в свою комнату и там, не раздеваясь, да и вообще не делая лишних движений, повалился навзничь на кровать матери. Он лежал в сумерках комнаты, схватившись за голову и уставившись немигающим взглядом в потолок, а перед глазами калейдоскопом мелькали картинки недавних событий. И посреди всей этой кутерьмы неизменно крупным планом стояло одно лицо.

Лицо Арины.

Глава 5 Стокгольмский синдром

«Пф-ф-ф… ну и что это было? — пребывал в глубоком шоке Иван. — Херь какая-то. — Медленно-устало забрался он себе в волосы и зачесал чуб пятернёй.

Наваждение спало, бес, настоящий бес, вселившийся в него там, в холле, исчез, лопнул как мыльный пузырь. Дом опустел, сестрички остались вдвоём — опасность отступила. Ваня очнулся и жалел ровно о каждом своём слове.

— Как пацан! — впечатал кулак в покрывало рядом с собой. — Не солидольно это всё…

«По сути, лютого беспредела-то не было, — попытался поставить в упрёк сам себе. — По беспределу пошел я». — И вроде бы даже убедил, но вот только перед глазами появлялась картинка того, что он увидел на диване — всё. Внутри взрывалось желание разнести этот дом по кирпичику, разорвать белобрысого на атомы, а потом со спокойно душой забыть, развидеть, отменить, вычеркнуть из памяти и сделать вид, что ничего не было.

«Стоп! — сел в кровати Иван. — Точно! Сделаю вид, что ничего не было».

И тут же в груди сделалось как-то кисло и муторно.

Было. Что-то определённо было.

И причём уже давно.

Опекун и раньше замечал за собой такие чувства к Арине, будто ему хотелось сдувать с неё пылинки. Особенно после какой-нибудь грубой выходки Марго по отношению к сестре. Та могла размашисто перебить, излишне категорично настоять на своём, красиво уходила от обязанностей по дому — парень ещё ни разу не застал балерину за общением с посудомоечной машиной, уж не говоря о чём-то большем. Беспалов подозревал, что в школе тоже находятся такие вот Маргариты, которым Арина многое прощает и относится снисходительно, поэтому ничего удивительного, что иногда ему до зарезу хотелось за эту девушку порвать полмира. В клочья.

Она внушала трепет. Рядом с ней он чувствовал себя сильным, эдаким защитником, «грудняк» распирало от брутальности. Сама Арина этого не осознавала, но Ваня иногда непроизвольно любовался её мягкостью, нежностью, плавностью, или даже величавостью движений. Парню казалось, что именно из неё вышла бы более красивая, правильная балерина.

Однако, эти приступы доброй, и не очень, воли как возникали, так быстро и проходили. В принципе, он и так заботился о ней, и вот, когда выдался случай встать на защиту её чести, встал не раздумывая. Защитил, так защитил! Не подкопаешься.

Правда, девушка пока об этом даже не подозревает, и думает, что он просто самоутверждается как «главный здесь».

«Поймёт. Никуда не денется. Ещё спасибо скажет».

Да в принципе, даже если он и чувствовал к Арине нечто «эдакое», то не видел в том ничего ужасного и угрожающего. Подумаешь, чувство. Справится!

«Где наша не пропадала». — Полнился воодушевлением Беспалов. Не проявлять тягу к человеку, не показывать симпатию и не ждать ответной, на самом деле, очень легко. Почти как морду кому-нибудь набить, только, может, не так приятно. К тому же, девчушка — его подопечная, считай что дочь, а он — опекун, почти отец. Формат общения не даст зайти далеко.