И снова декабрь (СИ)

   Наверно, кое-кому покажется странным, что можно тосковать по мужу, причинившему столько горя, но только вот и все хорошее в жизни было связано с ним. Я понимала, что другой любви к мужчине в моей жизни уже не будет. И не будет ничего, что могло бы быть на эту самую любовь хоть чуточку похоже. В то время я почти не покидала квартиру, долгими часами бесцельно бродила по пустым комнатам, часто забывая о еде и сне. И думала, целыми днями думала и думала о муже и трех своих сыновьях. О двух живых и еще об одном, умершем по моей вине.

   И снова походы по врачам давали только временное успокоение. С завидным постоянством, не реже пары раз в году, тоска наведывалась ко мне в гости, и почему-то двери для нее оказывались всегда широко открытыми. Наверно, я так и мучилась бы до конца своей жизни, но неожиданная встреча с тобой изменила все.

   Удивлен? Удивился даже мой лечащий врач, который к тому времени был давно на пенсии и часто выслушивал меня, сидя на скамеечке в парке. В благодарность я каждый раз пекла для него большой мясной пирог. Мне не трудно, а человеку в радость. Он одинок, поэтому всегда долго благодарил меня и шутливо просил назначать ему свидания по поводу и без. Вот только после моего знакомства с тобой встречи назначает он. У меня же для этого нет ни малейшего повода. Бывшему врачу скучно, хочется простого человеческого общения, я это понимаю и, как правило, соглашаюсь. Мы долго разговариваем обо всем на свете, а потом я вручаю ему ставший уже традиционным пирог.

   А теперь о самом главном. Сразу же после знакомства с тобой я почувствовала родство наших душ. Кроме того, по какой-то неведомой прихоти природы ты очень похож на моих сыновей. Похож настолько, что просто не можешь не быть моим третьим ребенком. Знаешь, я всегда верила в переселение душ, а увидев тебя, поняла сразу, что душа моего нерожденного сына стала жить в твоем теле. Ты, скорее всего, скептически улыбаешься, читая эти строки. Я не обижаюсь: каждый сам выбирает, во что ему верить. Только вот Пифагор, Сократ, Платон были не глупее многих из нас, ныне живущих, и в реинкарнацию верили безоговорочно. Наверно, судьба просто пожалела меня, сделав такой щедрый подарок. А это значит, что я прощена. Я счастлива. Надеюсь, что наше знакомство и в твоей душе оставило след.

   Егор, мне необходимо было уехать. Не так давно я получила от сестры письмо и поняла, что обязана помочь. У нее тяжелый диабет, она с трудом ходит и почти ослепла. Рядом по-прежнему нет никого: ни мужа, ни детей, ни даже котенка. Она, как, впрочем, и я, любила в жизни только одного мужчину. Теперь нам некого и нечего делить. Видимо, пришло время настоящего примирения.

   Перед отъездом я решила распорядиться своим имуществом. Увы, но в столь почтенном возрасте людям приходится думать и о такого рода вещах. И вы, мои дети, получите наследство до моей смерти. Это мое осознанное решение. Близнецам оставляю деньги. Сумма достаточно большая, ведь мы с мужем не были бедными людьми. Тебе - нашу квартиру. Старшие об этом знают, с моим решением полностью согласны. Дарственную на нее и все другие нужные документы найдешь в папке, она лежит на столе в кабинете. Там же несколько семейных фотографий: ты имеешь право знать, в какой семье должен был родиться.

   Того, что ты, прочитав это письмо, узнал обо мне, о нашей семье, не знают ни мои старшие дети, ни мои старые приятельницы: я не любительница выставлять спрятанное в душе на всеобщее обозрение. И написала, может быть, излишне откровенно и подробно лишь с одной целью, чтобы ты понял мотивы всех моих решений, которые продиктованы не больным воображением старухи, а здравым смыслом. Вот поэтому помни о данном мне обещании и прими, пожалуйста, свою часть наследства. Поверь, для меня это действительно очень важно. И последняя просьба: если когда-нибудь мои старшие дети захотят с тобой встретиться или просто связаться, не отказывай им в этом. Они хорошие люди и твои братья.

   А теперь прощаюсь. Спасибо, что был добр ко мне. Я дам о себе знать, когда окончательно устроюсь на новом старом месте.

   С любовью, твоя мама."

   ***

   Письмо, конечно же, было внимательно прочитано, потом столь же внимательно перечитано и лишь потом отложено в сторону. Однако Егор, словно не веря в реальность происходящего, по-прежнему не мог отвести от него глаз. Неожиданно сильно заломило в висках. Он, надеясь хоть как-то утихомирить боль, прижал к ним кончики пальцев и замер. Через какое-то время, почувствовав слабое облегчение, вновь положил письмо перед собой и еще долго думал о том, что же в нем является правдой, а что игрой явно больного воображения Татьяны Петровны.

   Естественно, его поразила откровенность этого послания. Но черт с ней, этой откровенностью, ведь он давно уже не мальчик, да и она не девочка. Никто из них не покраснеет. Только вот из логически последовательного и, он ничуть в этом не сомневался, правдивого изложения событий Татьяна Петровна делала какие-то странные выводы, а в конце письма его, Егора, даже назвала своим сыном!