И снова девственница!

«Надеюсь, омолаживающее зелье без реверса? – Люба приблизила лицо к гладкой поверхности и прикоснулась кончиками пальцев к нижним векам. – Девственность только сильно напрягает. Нет, я определенно не хочу снова проходить процесс дефлорации. Ни с принцем, ни с кем бы то ни было еще. Маг, судя по его повышенной похотливости и страстным взглядам в мою сторону, явно жаждет лично поучаствовать в процессе, но фиг ему. Большой и с маслом!»

С такими оптимистичными мыслями она и заснула, а там…

Облаченная в белоснежное свадебное платье, задыхаясь от прилипшей к лицу фаты, Любовь штурмовала неприступную крепость. Атласные туфельки на тонком каблучке мгновенно порвались, стоило ей предпринять попытку взобраться на стену, но она продолжала упорно карабкаться вверх. Острые грани до крови ранили нежную кожу, алые капли алчно всасывались ненасытными камнями.

Выбросить руку, ухватиться за выпирающий конец, опять порез. Нашарить ногой новую точку опоры, вытерпеть острую боль от очередной раны, подтянуться. Главное – не смотреть вниз, только вверх. Зря она это сделала… Навстречу измученной Любане мчался оскаленный череп огромных размеров, с каждым метром все шире и шире раскрывая челюсти. Еще немного – и он ее проглотит! Не выдержав, Люба сорвалась вниз, завороженно глядя в пустые провалы глазниц. Падение, боль, темнота.

Захлебываясь слюной и судорожно втягивая воздух, она подскочила на постели. Еще чуть-чуть – и сердце, проломив грудную клетку, выпрыгнет на одеяло. Пот градом катился по телу, впитываясь в сорочку и волосы. Несмотря на бешеный выброс адреналина, она чувствовала, что жутко замерзла. Странно, но именно холод помог осознать, что это был всего лишь кошмар. Безумный, жуткий, но нереальный. А как бороться с плохими сновидениями, Люба знала не понаслышке: умыться, расчесаться, подышать свежим воздухом и выпить седативный сбор. Десять капель пустырника, десять боярышника и десять корвалола на стакан воды. Только где же их взять?

Будить среди ночи молодящегося маньяка было чревато последствиями, поэтому пришлось обойтись обычной водой. А наутро, когда пришла горничная с овсянкой и горячим кофе, острота сновидения притупилась, казалась чем-то далеким и незначительным, особенно по сравнению с суровой реальностью, и Люба забыла этот кошмар.

Сразу после завтрака ее вызвали в кабинет, где уже ждал пожилой учитель истории и придворного этикета.

В отличие от пленницы, Брэг провел вечер и ночь просто замечательно. Конечно, неурочный сигнал от охраны о попытке проникновения в его покои неугомонной девицы его дико разозлил – он как раз приступил к устранению послеоперационных последствий. Зафиксировал служанок в нужных позициях, прошелся пару раз жестким стеком, как его посмели отвлечь. Естественно, он отдал отрицательный приказ, но желание стало пропадать. И как ни старались рыжуля и черненькая, маг постоянно возвращался мыслями к вредной блондинке. И тогда его посетила гениальная мысль: раз она сама пришла, пусть участвует! Пока пассивно, но наметить перспективы не помешает.

Да, это было воистину гениальное решение! Давно он не получал такого удовольствия. Как будто снова восемнадцать и все интимные открытия еще впереди. Забавно.

«Надо будет затянуть процесс возвращения в исходное состояние. В конце концов, есть много других способов получить наслаждение, минуя девственную преграду».

Весьма довольный своим хитроумным коварством, он вернулся к доработке защитного артефакта для будущей пропавшей принцессы Меравии. Как пить дать, этот мерзкий Корд попытается залезть ей в голову!

Ночью ему снились различные вариации укрощения строптивой, так что с утра пришлось вновь вызывать очередную служанку. «Вот бы опять подловить эту девицу на горячем и затянуть в игру…» – размечтался герцог.

У Любови же не было ни времени, ни желания повторять неприятный опыт. Из комнаты она выходила исключительно по делу и строго в заданном направлении. Напряженные дни учебы, примерок и прочих забот сменялись муторными ночами. Она то вновь пыталась залезть на стену, то искала тайный ход, ибо основной был наглухо закрыт. А то и вовсе пыталась уйти, но ей постоянно что-то мешало: ров с тухлой водой, стая ворон, окружившая плотным коконом и противно каркающая, локальный смерч. И каждый раз ужасное видение инфернального черепа доводило ее до предсмертных конвульсий. Огромным счастьем было проснуться, пусть и в холодном поту, зато на мягкой кровати. Теперь всегда любившая подольше понежиться в постели сова превратилась в вынужденного жаворонка.