И снова дождь... (СИ)

— Некоторые мелочи предусмотрительные люди носят при себе — для того и существуют карманы, а обыскивать нас тут не стали…  — пожал плечами Кром.

— Таскать при себе наручники…  Странные у вас наклонности, я бы даже сказал, весьма причудливые…  — заметил мужчина. — Очевидно, я что-то не понимаю в пристрастиях нынешней молодежи.

— У каждого свои увлечения…  — отмахнулся Кром. — Ну, все, мы пошли, а ты, Ника, тут похозяйничай, пока нас не будет, собери наши вещи, а Кот тебе в этом поможет.

Мужчины ушли, и после этого я спросила у Кота:

— Коля, ты как себя чувствуешь? Только честно.

— Средненько…  — проворчал тот. — Ничего страшного, скоро полегчает. И не стоит беспокоиться понапрасну — Кром свое дело хорошо знает, помереть не даст.

— Кот, ответь мне на вопрос — Кром сказал, что в этом самом Комитете по исследованиям природных явлений вы относитесь к группе «Бета». Что это такое?

— Нет, женскую логику мне не понять…  — развел руками Кот. — Нашла время, чтоб этим интересоваться! Ладно, не сердись, тем более что тут все просто. В общем, если применять военную терминологию, группа «Бета» занята полевой работой — мы разбираемся на месте с теми или иными непонятными случаями…  Это если коротко.

— Ясно…  вздохнула я. — Не буду тратить время понапрасну, займусь поисками нашего добра…

Должна сказать, что мне не доставило никакого удовольствия копаться в старых вещах, и хорошо еще, что наши рюкзаки лежали почти что на виду. Так, их отложим в сторону, будем искать дальше, тем более что особого труда это не составило — когда я в чем-то сомневалась, то просто показывала Коту ту или иную вещь, а он мне говорил, принадлежит она им или нет. Отыскалось даже с десяток железных банок с консервами, которые я тоже прихватила с собой — мы не ели уже почти сутки, так что эти банки оказались просто находкой, тем более что срок годности у них еще не вышел, хотя у двух банок подошел уже к пределу.

Мужчины вернулись не скоро — признаюсь, я уже всерьез стала беспокоиться, не случилось ли что, и когда они, наконец-то, появились, я облегченно выдохнула:

— Наконец-то! Как долго вас не было! У вас все хорошо?

— Лучше не бывает…  — тряхнул головой Кром. Он казался спокойным, а вот на лице Тимофея Михайловича была написана целая гамма эмоций — кажется, если бы он мог, то высказал бы очень многое. — Пожалуй, более здесь задерживаться не стоит. Ника, что там с нашими вещами? Собрала?

— Да, хотя, возможно, что-то и упустила.

— С этим потом разберемся. Кот, ты как?

— Как свежий огурчик с грядки.

— Идти можешь?

— Конечно!

— Тогда уходим…  — Кром закинул за спину свой рюкзак.

— А что вы там видели?.. — не выдержала я. — Ну, когда отсутствовали…

— Скажем так — экскурсия была достаточно интересной и довольно информативной, но о подробностях поговорим позже, в иной обстановке.

Когда мы шли по коридору, подал голос до того молчащий Яков Иннокентьевич.

— Вы что, намерены тащить меня с собой?

— Тащить вас никто не собирается, пойдете своими ногами…  — отмахнулся Кром. — Насколько я понял, болото без вашей помощи нам не миновать — вы же сами говорили, что с вами по этому непонятному болоту мы можем двигаться безопасно, а в ином случае нам стоит полагаться только на везение и удачу. Вот и приглашаем вас на совместную прогулку.

— А как же моя дочь? Вы что, не понимаете — она не может вырваться из клетки, куда вы ее закинули! Без моей помощи она там погибнет!

— Я тоже очень рассчитываю на то, что решетка окажется крепкой, и ее так просто не свернешь даже усилиями этой милой крошки. Надеюсь, за несколько дней с вашей беззащитной деткой ничего страшного не случится.

— Если вы ее не освободите, то я вами никуда не пойду!.. — и в доказательство своих слов, Яков Иннокентьевич уселся на пол, всем своим видом показывая, что он не намерен двигаться с места.

— Воля ваша, нет — так нет…  — пожал плечами Кром. — Пускаться в долгие уговоры я не намерен, доказывать что-то не собираюсь, и желания силой тащить вас за собой у меня тоже не имеется. Оставлять вас за своей спиной в мои планы тоже не входит. Тимофей Михайлович, вы сможете одним выстрелом снести голову этому упрямцу? Уж если нам с болота не выбраться, то меня хотя бы будет греть мысль о том, что и данного господина более нет на этом свете.

— Обижаете…  — старый охотник вскинул ружье. — Знали бы вы, как давно я об этом мечтал! Скажите, когда ему можно башку снести, но предупреждаю, что готов это сделать и без команды.

— Вы не посмеете!.. — вырвалось у мужчины.

— В данный момент по отношению к вам у меня нет ни человеколюбия, ни жалости…  — спокойно произнес Кром. — И если вы будете продолжать разыгрывать перед нами свою дешевую драму со скверной актерской игрой, то у вас есть все шансы узнать, как далеко я готов пойти в своих решениях, причем не на словах, а на деле.

— Какие же вы все мерзавцы!.. — только что не простонал Яков Иннокентьевич, поднимаясь на ноги. — У вас нет ни сердца, ни жалости!

— Кто бы говорил…  — пробурчал Тимофей Михайлович.

— Идем дальше, не задерживаемся…  — Кром пошел вперед.