И снова к микрофону выхожу...

«В сорок третьем — сорок четвертом годах я работал в банке. Там служила и Марта. Помню, был понедельник, теплый солнечный день. Кто-то позвонил по телефону и по-литовски спросил, на работе ли Марта? Сотрудник ответил, что она пока еще не пришла. Примерно через полчаса я увидел, что Марта идет в банк. Навстречу ей шли сотрудники гестапо Фабионавичюс и Слонскис. Они остановили ее, о чем-то поговорили с ней и увезли. Спустя несколько дней пошла молва о том, что Марта расстреляна».

Это — воспоминания земляков Марты Лаубе. А вот официальный документ. Акт Государственной комиссии Мажейкяйского уезда, которая расследовала злодеяния фашистских захватчиков. Он составлен 7 декабря 1944 года.

«Комиссия рассмотрела местность за городом Мажейкяй, у моста через реку Вента, на кладбище, у гравийных ям в трех километрах от города, — говорится в акте. — Здесь по приказу гитлеровского командования в 1941 году и во время отступления немецких войск в 1944 году расстреливали советских граждан. Это подтвердилось при раскопках».

И дальше идет перечень чудовищных фактов, о которых нельзя говорить спокойно, которые всегда будут напоминать нам о злодеяниях гитлеровцев.

В одной из могил было найдено 16 трупов. Судебно-медицинский осмотр установил, что у шести убитых — пулевые ранения в лоб, у одного — в грудь. У остальных — большие повреждения черепов, видимо, от удара каким-нибудь тяжелым предметом. Среди опознанных — Марта Лаубе.

«Как видно из этого акта, — пишут литовские журналисты, — вместе с Мартой были уничтожены еще 15 человек, в большинстве молодежь».

Мы не знаем подробно, как Марта отвечала гестаповцам, о чем думала перед смертью. А вот о том, как она готовила себя к самому главному в жизни — гражданскому экзамену перед народом, о чем мечтала до войны, чем жила, — об этом стало известно.

Юные краеведы новгородской школы № 4 прислали мне записи из дневника Марты Лаубе, который она вела в Ленинграде в студенческие годы. Я приведу часть этих записей.

«Нельзя портить дружбу мелочами и пустяками. Возможно, в жизни придется столкнуться и с большими противоречиями. Мне как-то сказали девушки, что у меня веселый, живой и даже примиренческий характер. Я с этим не согласна. Да, я веселая. Даже в те минуты, когда на сердце большая обида, я не позволю себе нервничать и буду вести себя так, как это нужно, а не так, как хочется».

Запись на другой странице:

«Сегодня была очень рада: мне перед группой вынесли благодарность за отличное дежурство по кафедре. Получилось очень торжественно. Я была сильно возбуждена.

Сегодня вечером был пулеметный кружок. Я рада, что уже умею разбирать пулемет, хотя не знаю названия многих частей. Скоро куплю книгу и буду изучать теорию автодела, а летом попрошу показать на практике, как надо водить автомашину, а там, возможно, недалеко и до танка.

Это пока только мечта, но надежду все же бросать не буду — хочу делать все то, что делает Миша».

Еще запись:

«Все идет хорошо. Снова получила благодарность за то, что первой сдала зачет по пулемету, и похвалу за то, что хорошо говорю по-французски. Сдала норму по лыжам. Чувствую, что все могу сделать, что только захочу, и еще научусь многому. Жду лета, чтобы поехать в студенческие лагеря, потому что, возможно, там научусь чему-либо важному: во-первых, стрельбе из пулемета и многому другому, что важно знать каждому советскому гражданину, особенно сейчас, когда идут военные действия.

Всегда и во всех делах нужно быть сильной».

Вот записи из дневника декабря 1939 года:

«20 декабря. После занятий я пробыла в тире до восьми часов вечера. Выстрелила 43 из 50 на 50 метров. Сказали, что прилично, но ждут большего, хотя я особенно не беспокоюсь, так как результаты других были хуже.

21декабря. По физкультуре все трудные упражнения на брусьях и турнике прошли без запинки.

22 декабря. Школа снайперов. Как много обещает она в будущем. Занятия проходят всегда очень быстро.

25 декабря. Вечером ходила стрелять в тир Осоавиахима и дала много очков. Вышло бы только так на соревнованиях».

И еще несколько строк на этой же странице дневника:

«Пусть у меня нет ничего, кроме простого платья и туфель, но пусть будет чистая душа, искренние чувства и рабочая рука».

Комментарии к этим записям из довоенного дневника Марты Лаубе, на мой взгляд, излишни. И все же хочу обратить внимание на две фразы: «Буду вести себя так, как это нужно», «Чувствую, что все могу сделать, что только захочу...»

Это было жизненное правило ленинградской студентки Марты Лаубе...

1952

МАСТЕР НОЧНЫХ ATАК

Свой путь в авиацию Василий Мациевич начинал совсем не так, как многие другие летчики. В его биографии не найдется места, где говорится, что «школьник Вася мечтал стать летчиком и ради достижения своей цели готов был преодолеть любые преграды...». На самом деле все было иначе.