И снова к микрофону выхожу...

— Прошел час, а Мациевича все нет, — рассказывал потом Дмитрий Оскаленко. — Механик самолета Бирюков с надеждой вслушивался в малейший звук на небе. Летчики сидели с опущенными головами. Горькие мысли приходили в голову. Вдруг слышим звук мотора, в лучах наших прожекторов мелькнул знакомый силуэт самолета. Точная посадка на три точки. Встречать Мациевича вышла вся эскадрилья. Он выпрыгнул из кабины улыбаясь. Лишь небольшие складки на лбу да у уголков рта напоминали о большом внутреннем напряжении.

— Антоныч, жив? — Друзья подбежали к командиру.

— Жив!

— И бензину хватило?

— Даже тебе на зажигалку осталось. Кури!

И Василий Антонович вынул из кармана портсигар.

...Июльским вечером 1943 года мы сидели у Мациевича на квартире, — была нелетная погода, и командир части мог позволить себе часок-другой отдохнуть. Правда, вскоре пришел начальник строевой части с докладом. Пока Мациевич подписывал бумаги, мы огляделись по сторонам. На этажерке стояла серебристая фигура Чкалова, подаренная летчику автором скульптуры Боголюбовым. В журнале «Огонек» за 1913 год, что лежал на столе, мы обнаружили фотографию Л. М. Мациевича — дяди Василия Антоновича, одного из первых русских пилотов, летавших в петроградском небе и позже разбившегося на Комендантском аэродроме. Возле окна стояло пианино. В свободную минуту Василий Антонович не прочь помузицировать.

Когда ушел офицер, Мациевич продолжил прерванный разговор. Он говорил, что неудовлетворен результатами своей работы, что не всегда еще на подступах к городу удается ночью сбить немецкие самолеты, что надо искать новые пути, решать более сложные задачи.

— Кое-что мы тут наметили, не знаю вот только, получится ли...

Мы вышли в сад, черная ночь опустилась на поселок, не видно было ни зги.

— А там, — Василий Антонович указал на небо, — еще темнее. Вот и ищи его (он так и сказал — «его») как хочешь, как ветра в поле... Ну, ничего, не уйдет!

В следующую ночь в Ленинграде объявили очередную тревогу, но зенитки молчали, вражеский самолет над городом не появился. Его сбил на южных подступах к Ленинграду младший лейтенант Николай Харитонов — самый молодой ученик мастера ночных атак гвардии майора Василия Мациевича. Это была еще одна очередная победа гвардейской семьи защитников родного города.

1943

В. А. Мациевич продолжал защищать Ленинград до конца войны. До ухода в отставку занимал командные должности в различных районах страны.

Затем гвардии полковник сменил офицерский китель на аэрофлотскую форму. Находясь на земле, Мациевич заботился о безопасности полетов воздушных лайнеров, о том, чтобы пассажирам на борту было удобно.

А в общественной деятельности Василия Антоновича ничего не менялось все эти годы. И когда был в армии, и когда служил в гражданской авиации, и теперь, когда, не имея официальной должности, пребывает на заслуженном отдыхе.

Он занят с утра до вечера. То помогает создавать в школе музей родного гвардейского полка, то собирает необходимые документы на присвоение имени однополчанина Дмитрия Оскаленко одной из ленинградских улиц. Василий Антонович выступает в воинских частях и школах, активно работает в советском Комитете ветеранов войны. Он талантливый организатор, рассказчик, оратор, пропагандист.

В день 60-летия Советских Вооруженных Сил состоялось открытие Памятного зала монумента в честь героических защитников Ленинграда. От имени ленинградцев-фронтовиков слово было предоставлено Герою Советского Союза В. А. Мациевичу.

Гвардеец по-прежнему в строю!

ВЫБОРГСКИЙ КРЕНДЕЛЬ

У каждого журналиста есть своя любимая тема, свой герой очерка или репортажа, за судьбой которого он следит годы, а иногда и десятилетия.

У меня такая тема — выборгский крендель.

...В один из январских дней 1942 года я записал в своем блокадном дневнике: «Сегодня ел крендель, почти настоящий выборгский крендель. Когда рассказывал знакомым — не верили».

Вот как это вышло.

Делегация ленинградских хлебопеков собиралась в гости к летчикам в знаменитый летающий ночью истребительный полк противовоздушной обороны. Ехать было решено с подарком. Но чем же удивить летчиков?

— Может быть, испечем что-нибудь?

— А что? Не везти же им формовой черный хлеб?

Кто-то робко предложил:

— Хорошо бы крендель...

— Что, настоящий, выборгский? Но это же невозможно. Откуда возьмешь крупчатку, специи?.. Да и разучились вроде печь сдобу.

— А может, попробуем?

— И без крупчатки обойдемся. Летчики — свои люди, поймут: не цена подарка важна, а внимание. — Это сказал замечательный мастер тортов и пирожных, венской сдобы и баранок Павел Антонович Никитин.

Из остатков сэкономленной муки стали печь крендель.

...Вместе с хлебопеками в истребительный полк еду и я. Машина мчится по дороге, связывающей Ленинград с Ладожским озером. Навстречу идет множество приземистых машин с погашенными фарами, груженных мешками, ящиками, бочками. Это Большая земля слала помощь сыновьям и дочерям своим, попавшим в беду. А на небе то и дело вспыхивали и сразу гасли розовые дрожащие зарницы — там, позади, ближе к городу, рвались снаряды.