И снова мир

Из другого вагона вывалился мужчина в камуфляжной форме, который тут же встал как ни в чём ни бывало и, прихрамывая, последовал за остальными.

– Мышонок Джери, орудие в руках мировой элиты, способное расколоть череп любому, кто попытается ей перечить.

Вскоре появился полный японец, держащий в руках чихающего французского бульдога.

– Мистер Митсеру, торговец дельфиньим мясом, мясом, которое однажды спасло его никчёмную жизнь. Любая морская тварь независимо от того, находится она в Красной книге или нет, непременно окажется на вашем столе при условии, если вы заплатите необходимую сумму этому господину.

– А этот уже довольно немолодой человек, что лихо спрыгнул с подножки вагона, не кто иной, как похищенный правитель одной из могущественных стран мира, президент Ли.

– А вот и наш герой, товарищ Астафьев. Да вы только посмотрите, в сопровождении самого Хипо!

Александр Максвел узнал того самого русского миллиардера, который посетил его накануне.

– По вашему выражению лица я определил, что вы знакомы?! – спросил Александра Патерсон.

– Да, этот человек сделал мне подарок на мой день рождения, и я его выбросил.

– Бог мой, вы так просто расстались с экиденом? – возмутился дежурный.

– Нет, я его подобрал, – влез в разговор Бард.

– Вот ведь засранец, и на кой черт он тебе? – спросила Сьюзи.

– Он мне показался деталью какого-то необычного механизма, как автомеханик я не мог позволить такой вещице пропасть.

– И где этот цилиндр теперь? – спросила Лиза.

– Я взял его с собой, в моей сумке под кроватью лежит.

Патерсон вздохнул с облегчением и продолжил:

– Этот русский парень, являясь одним из главных нефтяных магнатов мира, загрязняет окружающую среду, тем самым приближая конец света. Кажется, на этом всё. Я закончил.

– Отлично, Альфред. Можешь сопроводить подсудимых в отель, – произнёс чернокожий обладатель рубиновых серёжек в ушах.

Все они последовали за дежурным по станции, следуя по тропе, по которой пришли к станции Максвелы.

– На подсудимых они не похожи, – произнёс Артур.

– Эти люди подсудимые только номинально, мой юный друг, – ответил Хипо.

– Что всё это значит?! – возмутилась Лиза.

– Ничего особенного, просто людям пора ответить за свои деяния. Страшный Суд, так сказать, библейское пророчество, – ответил Альфред.

– И кто судья? – задал вопрос Александр новому знакомому.

– Нерумерус, – ответил Хипо.

Глава XXIV

Кожа потрескалась, в некоторых местах на теле вместе с кожей слезло и мясо, обнажив сухожилия и оголённую кость. Мухи облепили лицо и кусали волдыри, из которых вытекал жёлтый гной. Запах мочи и кала пропитал помещение настолько, что здесь невозможно было находиться более одной секунды. Человек всё ещё дышал, он был привязан веревками к крюкам, вбитым в потолок. Два человека с плотно закрывающими их рот и нос куфиями стояли чуть поодаль от мученика.

– Бадр, может, нужно прекратить? Он не сознается, мы сделали всё, что можно.

– Вагиз, я знаю, я знаю, что это его рук дело! О, бедная моя дочь Абаль!

– Я больше не могу здесь находиться, Бадр, ещё немного, и меня вырвет. – Вагиз открыл двери и выбежал из темницы.

– Признайся, прошу тебя, Альберто, ты ведь был скульптором статуи.

Измождённый пытками человек пытался вымолвить какое-то слово, но Бадр не смог его расслышать. Шейх приблизил своё ухо к устам Альберто.

– Говори, говори, прошу тебя, мой итальянский друг.

– Не…Ру.

– Что-что? – Горло итальянца пересохло, его речь была невнятной.

– Вагиз, воды, воды, немедленно!

Через несколько секунд двери вновь раскрылись и в проеме показался зять, еле удерживающий в руках наполненный водой кувшин. Бадр выхватил кувшин из рук Вагиза.

– На сегодня с тебя хватит, иди отдыхай! – грубо произнёс Бадр.

Вагиз покачнулся и, всё же удержав равновесие, повиновался воле старшего.

Для начала Бадр смочил губы Альберто, а после маленькими глотками давал испить мученику заветной воды.

– Послушай меня. Я знаю, там, на Сицилии, у тебя остались жена и дети. Они любят своего отца, в чём я ни капельки не сомневаюсь, и не сомневаюсь в том, что и ты любишь их всем своим большим сердцем. Я знаю это чувство, дорогой друг, ведь у меня есть моя маленькая доченька, которую я боюсь потерять больше всего на свете. Не блеск бриллиантов радует мою душу, не звон тысячи золотых монет и даже не моя власть, а красота моей дочери, блеск её голубых глаз, звон её прекрасного голоса и аромат её вечерних духов – вот что дорого мне, вот за что я готов умереть. А теперь послушай, только послушай, Альберто! – Бадр вытащил из кармана своих испачканных кровью белоснежных брюк телефон, включив его на громкую связь.

– Алло, Бадр? – послышался голос на обратной стороне.

– Да, Антонио, – громко отвечал шейх своему приятелю по телефону.

– Папа разрешил, они теперь с нами, – вновь послышался голос в телефоне.

– Хорошо, тогда убей кого-нибудь из них, – приказал Бадр.

Прозвучал выстрел, за которым последовал крик женщины и детский мальчишеский плач. Выпученные глаза Альберто вздрогнули.