И снова утро (сборник)

— Да нет, я не к тому. Просто вспомнил одну притчу, потому и спросил… До революции я учился грамоте у сельского священника, от него и услышал притчу о верблюде, который иногда может пройти и через игольное ушко… Что я могу сказать?.. Петр Иванович, — обратился он к другому генералу, — я думаю, надо вам вместе поехать, иначе он не пробьется… — И снова повернулся к Матеяну: — Может, вам и повезет!

— Спасибо, — пробормотал Матеяну, еще не веря услышанному. — И все же я должен попросить вас еще об одной вещи… Прикажите отвести советские части с дороги и разрешите нам расположиться на привал в одном из подходящих для этого населенных пунктов…

Пожилой генерал повернулся, внимательно посмотрел на Матеяну и сказал:

— Мы переходим в Трансильванию. Значит, следуем по долине Тротуша. На этом маршруте вы можете выбирать место, которое вам подходит…

— Прошу разрешить нам остановиться в Комэнешти! — сказал Матеяну, показав на карте это место. — Это промышленный населенный пункт, как раз то, что нам нужно… танки требуют осмотра и ремонта.

— Пожалуйста, — согласился генерал после короткого размышления.

Генерал отметил на карте зону перегруппировки отряда и, обменявшись несколькими словами с остальными, приказал своим частям очистить дорогу.

И не успела улечься пыль за советской колонной, как на дороге выстроились танки, орудия и грузовики с солдатами. Вместе с русскими уехали старшины рот с кухнями и каптенармусами, чтобы отыскать место для привала на окраине Комэнешти и приготовить горячую еду для людей.

Одновременно полковник приказал Михуляку, который оставался за командира отряда на время, пока Матеяну отправится вместе с генералом за танкистами, послать несколько экипажей на мост через Рознов за двумя оставленными там танками, а также за танками, брошенными на этой дороге немцами.

Затем Матеяну вместе с советским генералом сел в его машину, и через несколько часов они уже проезжали через город Бакэу к северу, в зону развалившегося фронта. Пустой румынский грузовик с советским офицером и шофером неотступно следовал за ними. Первые волны советских войск схлынули к югу накануне, и дорога была свободной. Им навстречу попадались только штабные машины, отдельные грузовики, колонны повозок, груженные ящиками и коробками, или юркие мотоциклисты. Но дорога была заполнена беженцами, которые, возвращаясь в родные места, тянулись по правой обочине шоссе. Дни паники, отчаянного бегства к югу, страха первых встреч с советскими танками прошли, и теперь они, успокоившись, возвращались к себе под палящим солнцем, в пыли, неся за спиной мешки или узлы, а на руках — уснувших детей, положивших головы на плечи старшим.

Матеяну молчал, обхватив руками голову, а генерал не нарушал этого молчания. Так они проехали и Рознов, где генерал остановился на минуту, как и в Бакэу, чтобы заглянуть в штаб, а затем продолжали свой путь к мосту через Серет. К обеду они въезжали в село, название которого у советского генерала было записано на бумажке. Они останавливались у каждого из этих дворов, которые были заполнены румынскими пленными, и спрашивали часовых или самих пленных, которые сразу бросались к оградам, о танкистах. Матеяну с нетерпением оглядывал двор за двором. И когда генерал уже потерял всякую надежду, в одном из дворов они наконец обнаружили черные группки танкистов, сбившихся в кучу, как пингвины. Матеяну, охваченный неуемной радостью, от которой у него перехватило дыхание, хотел было броситься во двор, но генерал остановил его, напомнив, что без коменданта лагеря входить к пленным нельзя. И пока шофер ездил за комендантом в село, Матеяну и генерал остановились напротив ворот, к которым подбежали танкисты. Те, хмурые и молчаливые, с ввалившимися глазами и пожелтевшими, осунувшимися лицами, заросшими бородами, замерли, будто чувствуя вину перед своим бывшим командиром. Вскоре среди танкистов появился и майор Олтян, тонкий и стройный, такой же хмурый, как остальные, смирившийся, сбитый с толку и охваченный бессилием. Видно, Олтян и некоторые другие оставшиеся в живых офицеры не захотели, чтобы их разлучили с солдатами, с которыми они остались там, в конце долины.

— И вы тоже попали, господин полковник, — с горечью проговорил Олтян через забор, боясь услышать подтверждение своим словам.

— Нет! — заверил его Матеяну, едва сдерживая себя. — Я приехал за вами… Из оставшихся танков мы сформировали отряд и теперь вместе с русскими идем через горы, в Трансильванию…

— Господин полковник, — только и вымолвил ошеломленный Олтян, уцепившись за забор.

Матеяну подошел к забору, и они, потрясенные, обнялись через забор. На глазах у них выступили слезы. Часовой тоже замер, остальные танкисты смотрели на них, ошеломленные услышанной вестью. Когда первое волнение встречи прошло, Матеяну вернулся к генералу, а Олтян к танкистам, которые начали собираться в дорогу.

VII