И снова — здравствуйте!

Да, кстати, о мече: я вернул этому Артефакту работоспособность. Причём, на следующем же занятии. Это был жест доброй воли — в конце концов, надо же было как-то налаживать отношения с назначенным наставником. Всё же: «Коли доктор сыт, так и больному легче!». К преподавателям и их ученикам это относится в ничуть неменьшей степени. Так что, короткий клинок Октавия снова летал. И мог расщепляться на три одинаковых самостоятельно управляемых копии.

Хотя, как раз летать-то этот меч мог, и не функционируя — во власти «Кинетика» летать может всё, что угодно. За исключением предметов и тел, слишком больших и тяжелых для его личной силы и квалификации. Или тех, что имеют специальную защиту от такого воздействия. На меня, на моё тело, к примеру, напрямую Октавий воздействовать не мог — мы проверяли. Слишком серьёзное сопротивление. Но вот опосредованно… фантазии у этого маньяка хватает.

По мере продвижения, крыс начинало встречаться больше. Они вели себя агрессивнее. Правда, это им совершенно ничем не помогало против парочки вышедших на режим Деканов. Однако, лично меня это поведение заставляло задуматься о том, что бы было, не приди ко мне эта «группа поддержки». Насколько бы я ещё застрял? Когда, через сколько недель, добрался бы до зала с Боссом. И добрался бы вообще?

Особенно зацепили моменты, когда, продвинувшись в середине группы метров на сто вглубь от того места, где закончил копать, я впервые услышал шуршание-скрип-попискивание-царапанье слева внутри стены. Белмаут, не замедляя шага, дернул свободной рукой — по стене прошла лёгкая вибрация, раздался истошный, быстро оборвавшийся визг боли, после чего всё стихло, а мы пошли дальше.

Это был первый напрягший и заставивший меня серьёзно переосмыслить свои шансы на «соло прохождение» момент. Второй — метров на двадцать дальше по ходу движения в стене встретилась уже готовая нора, из которой попыталась выскочить крыса. И судя по жалобному многоголосому писку, раздавшемуся, когда Белмаут просто сомкнул эту нору, раздавив толщей породы всех, кто в ней находился, крыса там была не одна.

Получается: худшие мои ожидания оправдались — крысы были способны прогрызать-процарапывать стены, а значит, теоретически, зайти мне в тыл и устроить «клещи». Или засаду. Я просто не успел продвинуться по коридору настолько, чтобы они начали считать меня серьёзной угрозой. Не добрался до края их запутанного тоннельно-норного муравейника. То есть, от серьёзных неприятностей меня отделяли какие-то сто — сто пятьдесят метров. Или полсуток работы…

«Поддержка», получается, прибыла как нельзя вовремя! Очередной раз — удачное стечение обстоятельств. Но я должен быть искренне благодарен за это группе.

Возможно, я бы и сам как-то справился, приспособившись к изменившейся тактической обстановке, возможно, придумал бы какой-нибудь ассиметричный ответ, навроде установки уже собственных ловушек, или повышения фона Энергии Смерти во всех освоенных мной коридорах, или вовсе изобретения «на коленке» какого-нибудь БОВ или «бактериологического» оружия, имеющего возможность закачиваться в должной концентрации в эти их норы…

Я так ушёл в свои размышления, что не заметил даже, как мы успели проскочить ещё три поворота. Крыс стало попадаться в разы больше, как и их нор. Что, впрочем, совершенно никак не повлияло на скорость и эффективность нашего движения.

Через час, Белмаут объявил привал, после чего достал из своей сумки удобный тёплый мягкий коврик, и уселся на него медитировать. Октавий вышел на несколько шагов вперёд него, Анна на столько же шагов назад. Угвэй достал из крепления свой жезл и присел на коврик Белмаута, прислонившись к спине того собственной спиной. И началось ожидание… ожидание «перезарядки» магического резерва Декана «Бытовиков». Всё же, «тратился» во время нашего пути, он, совершенно не скупясь и не экономя.

Крысы… словно почувствовали что-то, или даже поняли. Так как, стоило Белмауту закрыть свои глаза и глубоко ровно задышать, как они с дикими визгами принялись сбегаться к нам, словно из всего своего «муравейника» и кидаться в самоубийственные атаки.

Сперва, только спереди, где их встречал Октавий своими мечами и прямыми точечными кинетическими атаками. А, спустя минут десять, то же самое начало происходить и сзади: крысы, видимо, сумели справиться с уплотнёнными Белмаутом стенами, и наковырять новых нор на уже пройденном участке.

Сзади их встретила Анна. Она раскинула какой-то барьер-щит, выглядевший, словно чуть мутноватый, радужно переливающийся мыльный пузырь, который перекрыл проход от потолка до пола и от правой стены до левой, чуть выпуклой поверхностью в сторону нападающих.

И крысы остановились. Сколько они не ярились и не бросались, не скребли плёнку своими угрожающими когтями, даже пытались грызть, распахивая свои челюсти до непредусмотренных природой амплитуд. Настолько непредусмотренных, что у них рвались углы губ, когда лезущие сзади напирали на находящихся впереди. Всё было совершенно бесполезно. Плёночка оставалась одновременно и невесомой, и монолитно-монументально надёжной.