И снова здравствуйте!

— Потому что чего попроще я могу забыть. А этот пароль у меня намертво в память вбит, — усмехнулся я. — Ещё с тех же девяностых, — а потом вздохнул. Ну да, когда я впервые прочитал о том казусе в какой-то жёлтой газетке, которых в девяностые выходило туева хуча, мне страстно захотелось, чтобы все эти выигранные кем-то миллионы взяли и свалились мне на голову. Вот так, внезапно… Я вообще в тот момент дико мечтал разбогатеть. И, поскольку никакой легальной или, хотя бы, реальной возможности сделать это у меня тогда не было, я мечтал о всяких невозможных случаях. Мол, иду вечером со службы, а тут из-за поворота вылетает «шестисотый» — а за ним погоня. Менты! Или там «джип», ну который «широкий». Конкуренты, то есть. Ну и перестрелка! И тут — раз, в преследуемом «шестисотом» открывается окно, из которого в кусты вылетает дипломат. А когда вся эта кавалькада скрывается вдали, я тихонько подбираюсь к дипломату, а там — опа, баксы! Сто тысяч! А может даже и сто пятьдесят… Большие суммы мне тогда представить было сложно. Да и вообще казалось, что и ста тысяч хватит на всё. Самая супер-пупер четырёхкомнатная квартира в нашем городке стоила тысяч шестьдесят. Машина… «Волга» стоила меньше десяти тысяч баксов. Лада «девятка» меньше семи. За схожую сумму можно было купить «Опель-рекорд» или «Форд-сьерру» лохматого года, которые уже начали появляться на просторах рассыпавшейся страны, а если чуток добавить — то и «Ауди-100» модели «крокодил». Ещё из иномарок у нас были в доступе подержанные «японцы», которые гоняли через всю страну с Дальнего востока по раздолбанным грунтовкам и «зимникам», да понтовые «шестисотые» и те же «широкие». Но последние стоили совсем уж конски и даже в мечтах в качестве кандидатов на собственный автомобиль мной тогда не рассматривались. Машина ценой в двухкомнатную квартиру — да нафиг такое счастье!

Ещё я тогда с жадностью читал истории о найденных кладах, о ценностях, изъятых у арестованных воров в законе и раскрытых шпионов. И не только читал — я завел себе блокнот, в который выписывал подобную информацию — где, что, сколько, как нашли. Как морок какой-то тогда охватил…

Впрочем, продолжалось это недолго. До «МММ». Ну, да, я тоже в это вляпался. Нет, потерял я по сравнению с большинством тех, кто влез в это дело, немного — долларов двести… Впрочем, это смотря с чем сравнивать. Тогда двести долларов примерно соответствовали полутора моим месячным зарплатам. А копил я их втайне от жены почти два года. Так что сами считайте — много это тогда было для меня или немного…

— Ну всё, дед, я побежала, чмоки! — звонкий голосок Алёны раздался из комнаты, когда я уже допивал чай.

— Беги уж, шебутная… — пробурчал я в ответ, но меня уже никто не услышал. В прихожей хлопнула дверь, и квартира снова погрузилась в утреннюю тишину.

Таблеток было шесть. Потому что была среда. Во вторник и пятницу мне надо было принимать по восемь. А в воскресенье всего три. Так что, закончив с завтраком, я вытащил из ящика упаковки с блистерами и аккуратно разложил таблетки на салфетке, поставив рядом полный стакан воды. После чего ухватил первую, синенькую, которая «от давления», и забросил её в рот, запив двумя глотками воды. Второй пошла «от сердца». Затем обычный аспирин, который я принимал «для разжижения крови». Нет, были и более продвинутые препараты, но стоили они раз в пятнадцать дороже, так что нафиг-нафиг… Ну а после пошли все остальные.

Покончив с таблетками, я минуту посидел, а потом встал, вернулся в комнату и занял кресло перед компом, нагретое убежавшей правнучкой. Эта стрекоза даже не закрыла открытые «окна». И чего это она тут смотрела? Перинатальные центры Москвы? Оп-па…