И снова — здравствуйте!

Благо, здесь-то, на этом дирижабле, свободного пространства, по которому можно перемещаться, побольше. Да и занятия разнообразнее… иначе, не взирая ни на какие сроки и скорости, даже на потерю уже заплаченных денег, я бы сошёл в ближайшем населённом пункте, и двинулся бы в столицу на своём надёжном и ни разу не подводившем «одиннадцатом номере». И плевать на здешнюю необъятность здешней Империи: Я. Никуда. Не спешу! Не успею к поступлению в этом году — успею в следующем. Не в следующем — через год. Меня совершенно ни что не лимитирует… интересная какая мысль. Надо будет попозже её обязательно обдумать.

Кстати, на нашей палубе, кроме нас с Анной и свободно перемещающихся между палубами членов команды, было ещё шестеро пассажиров. Почти полная загрузка — пустыми оставались только ещё две каюты из расположенных здесь десяти. Что довольно много, учитывая, что на той же «Седой туче» кают аналогичного класса было всего шесть — почти в половину меньше. Хотя, она и сама «Туча» Сэма была чуть не в половину меньше «Ласточки» Арно.

Эти шестеро сейчас заседали в кают-компании, проводя время полёта за партией в какую-то местную карточную игру, правил которой я так и не удосужился за прошедшие два дня узнать.

Вообще, то, что я мог спокойно, без лишних помех и зрителей, заниматься магией на этой смотровой площадке, объяснялось лишь тем, что делал я это очень рано утром. Практически сразу после рассвета, пока, загулявшиеся и засидевшиеся допоздна накануне гости «Ласточки» ещё отсыпались по своим каютам.

Ещё, правда, занятиям именно магией, предшествовала зарядка-тренировка, которая, как я уже ранее упоминал, для меня — святое.

Сейчас же был день. Даже вторая половина дня — проспал я, выходит, не менее пяти-шести часов. Что ж, неплохо. Возможно, нынче я даже присоединюсь к «обществу» в их вечерних развлечениях — уснуть сразу после заката теперь вряд ли получится, выспался уже.

А Патрик продолжал наседать. Видимо, моё нарочитое равнодушие и спокойствие только сильнее раззадоривали его. А что поделаешь, если благость, поселившаяся в душе после пробуждения, всё ещё оставалась в ней? И с настроения не сбивал даже он… Хотя…

Я нахмурился и помрачнел, чем заставил, уловившего столь резкое изменение в моём настроении Патрика заткнуться. Помрачнел и сунул руку в свою поясную сумку, запустив её туда больше, чем по локоть. Сунул пустую, а вытянул уже с «Барретом», который, так же молча, вскинул, направляя в сторону отпрыгнувшего завхоза одной рукой. Во второй уже был магазин, который я, не медля, присоединил к положенному для него месту, после чего, той же освободившейся рукой, отвёл затворную раму, досылая «патрон» в патронник.

Приклад лёг в ямку плеча и был привычно поджат локтем. Перекрестье прицела легло на цель. К «пуле», через руки, «потёк» магический поток, заряжающий её на самый максимум, какой мне сейчас доступен. А учитывая, что «Баррет» мой — оружие A-ранга, и «пуля», загнанная в ствол тоже — одна из тех трёх, созданных мной во время штурма Элвиша, получиться должно было что-то весьма убойное. Причём, как я на уровне интуиции ощущал, заряд там «скопился» поболее «бэшки». Возможно, потому, что во время моих утренних упражнений, я полностью формировал боеприпас из этой своей непонятной магии, со всеми его функциями, включая старт, движение, набор скорости, вращение и коррекцию траектории в соответствии с командами прицельного комплекса, на что, само собой, расходовалась некая часть «ресурса».

Здесь же эти все моменты уже были реализованы в физической «пуле», что позволяло сосредоточить всю мощь именно в «заряде».

Дальше была задержка дыхания, плавное нажатие на спусковой крючок, удар-толчок приклада в плечо… и удар, сотрясший не только палубу, но и весь дирижабль.

Бледный до синевы завхоз, едва удержавшийся на своих ногах, обернулся и успел увидеть здоровенную чешуйчатую и зубастую челюсть, что сомкнулась, кроша перила ограждения и край самой палубы. Между делом, заглотив и тот маленький кусочек, что был испорчен моими ранними экспериментами с магией.

Успев заметить… потому, что в следующий момент эта голова взорвалась изнутри, забрызгивая всё и всех своими кровавыми брызгами.

Несколько долгих секунд все присутствующие молча наблюдали шатающийся из стороны в сторону обрубок длинной гибкой шеи. Потом когтистые лапы летающей рептилии ослабли и отпустили нижние палубы дирижабля, отправив остальное тяжёлое тело, сначала в медленный, а после всё ускоряющийся неуправляемый полёт вниз, к земле.