И солнце не зайдёт (СИ)

   - Займись этим делом! - настаивал Фердинанд. - Тебе как никому должно быть понятно.

   - Вот именно, - возражал Карлос. - Пусть она избавится от мучений.

   - Но тебе же как-то вернули рассудок - может, и с ней получится?

   - Я не собираюсь показываться ни перед судьями, ни на площади!

   - Хорошо, я сам съезжу!

   Алонсо в отчаянии смотрел, как мелькали их руки, и ждал приговора.

   Наконец Фердинанд перевёл решение короля Элеоноре, а Элеонора перевела его слова хозяину постоялого двора: сегодня же разберут дело его жены, но обещать ничего нельзя.

   Алонсо тяжело вздохнул, пробормотал слова почтения, поднялся с колен и собрался идти. Но через шаг обернулся и обратился прямо к Карлосу:

   - Ваше величество, а может... у моей жены... та же болезнь... что и у вас? Уж вас-то послушают?

   Карл неопределённо кивнул, и стражники проводили просителя.

   - Что же ты сам не избавишься от мучений? Цепляешься за земную жизнь?! - налетел на брата Фердинанд.

   - Нужно помочь человеку! - заплакала Катерина.

   - Очень жестоко с твоей стороны, - высказала Мария.

   - И недостойно мужчины, - сурово добавила Изабель.

   - Вообще - недостойно, - изрекла Элеонора.

   - Никто из вас в глаза не видел осуждённой! Но все торопятся быть милосердными! - перекрыл их негодование голос канцлера, который наблюдал за всем издали, но очень зорко и, только когда несчастный Алонсо ушёл, счёл своим долгом вмешаться.

   - Вот именно, сеньор, - поддержала Шьевра дона Элена. Ошарашенный внезапным союзом со своей самой ненавистной противницей, канцлер потерял нить мысли, но графиня Альварес по-товарищески вручила ему обронённый конец. - Нужно сегодня же съездить и посмотреть на неё. Куда в этом... Маджериде обращаются за судом?

   - В Толедо, - подсказал дон Хоаким. - Это считай что предместье.

   - Отлично, даже спешить не придётся.

   - Я готов, - вызвался Фердинанд.

   - Я с вами, - вновь вступил в беседу Шьевр. - Понадобится трезвый разум, а вы, простите недостойного слугу, пристрастны, хотя способны быстро принимать решение. Думаю, наши достоинства удачно дополнят друг друга.

   - А я отправлюсь с вами, - подмигнула Элена. - Но в отличие от вас обоих, сумею сделать это инкогнито.

   - И если жена Алонсо совсем плоха, - продолжил Шьевр. - А я уверен, сеньора Альварес безошибочно это определит, договоримся с кардиналом, и он лично проверит подсудимую на предмет ведовства. Согласие кардинала беру на себя. Дон Гаттинара, самое время заглянуть к казначею. И займите своих соглядатаев: боюсь, с сегодняшнего дня по Толедо поползут нежелательные слухи...

   - Так что ты прав, - кивнула Карлу дона Элена. - Тебе нельзя показываться в городе, тем более одновременно с подсудимой. Дорогой, поручаю тебе безопасность Его величества на время моего отсутствия.

   Хоаким любезно поцеловал её руку.

   - Тогда приказываю седлать, - направился к конюшне Шьевр, увлекая за собой Фердинанда.

   - На меня не нужно! - ответила Элена. - Я своим ходом, - и на прощанье взяла под руки супруга и старшего племянника. - Что ж, господа, поздравляю. Мы снова во что-то влезли.

XIII

   Вся площадь Сокодовер хрустела каштанами. Ко Дню всех святых всегда поспевали каштаны - и гибли в огне, обретая вторую жизнь на праздничном столе. Круглые плоды подпевали весёлому треску, зазывая на пир всех святых, и покойную родню, и главную работницу, что обслуживает Рай и Ад без выходных, дону Муэрту, ведь у неё совсем не бывает праздников.

   Вот и сегодня бедняжка трудилась не покладая рук, готовя к переезду несчастную - а может, напротив, коварную - жену Алонсо Суареса, бывшую хозяйку постоялого двора. Осуждённая не каялась, не проклинала - только вопила, возводя к небу побелевшие глаза, пока обугливалась её белая кожа и рассыпались пылью седые волосы.

   Вся площадь хрустела каштанами, заглушая костёр и агонию, и добрая половина толедцев - и жителей окрестных деревень, приехавших ради зрелища торжества праведников над ведьмой - те, кто не был занят разговорами и подсчётом остатка каштанов в пригоршне - видела, как над огнём взлетела чёрной птицей гнусная душа колдуньи.

   Птица сделала пару кругов над пламенем и пролетела понизу (что ещё раз доказывало, что отправлялась она не на небо), а затем скрылась под водостоком кафедрала, скользнула в чёрный ход и с толпою прихожан покинула собор. А затем отыскала в толпе алую мантию кардинала и бордовую - канцлера.

   - Господа, а где Фернандо? - спросила дона Элена.

   - Его величеству сделалось дурно, - шёпотом отвечал Шьевр - излишняя предосторожность, если принять во внимание несмолкающий шум. - Он отошёл за колокольню.

   - Пойду предложу ему помощь.

   - Возвращайтесь скорее, нужно обдумать, как поступить дальше.

   Все вчерашние разыскания лишь подтвердили худший из исходов дела, уготованных судьбой. Впрочем, с какой стороны посмотреть: и для самой женщины, и для всех её казнь стала благом, принесшим для первой - покой, а для вторых - безопасность.

   Когда помрачневшие канцлер и кардинал, разрумянившаяся графиня и позеленевший король Австрии приближались к покоям испанского короля, от их слуха не укрылся жаркий спор, происходивший за дверями.