И стал тот камень Христом

Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея и Саломеи, тоже рыбачат с детства, здесь же родились и не умеют читать, точь-в-точь как Андрей и Петр, хотя и не такие бедняки, как они, ибо Зеведей — хозяин прекрасной ладьи и большой донной сети, которая вычерпывает всякую рыбу. Иаков отнюдь не тяготится своей неотесанностью скалы первозданной, в противовес Иоанну, которому семнадцать лет и который снедаем желанием видеть невиданное: его воображение юноши превращает расплывчатые очертания облаков в семерых ангелов и семь фанфар Апокалипсиса. Как Иаков, так и Иоанн горячи по природе, и не раз Иисусу придется умерять их пыл, он с усмешкой назовет их «сынами грома», когда они попросят небеса огнем всесожжения покарать самаритянские деревни, которые не захотят их принять. Сын человеческий и его апостолы идут по миру, не наказывая души, а прощая их, скажет им Иисус. Сыновья Зеведея и Саломеи честолюбивы, но не земные блага их привлекают, а неземная мечта в будущем Царствии Божьем сидеть рядом с Господом Богом, заручиться особой любовью Христовой. Когда Иоанн расскажет эту историю в своих легендарных писаниях, он представит себя как самого «любимого ученика Иисуса», позабыв, что если и существовал действительно любимый ученик Иисуса, то был это не кто иной, как Петр. Но главное то, что четыре первых апостола: Петр и Андрей, Иаков и Иоанн — простые рыбаки, которые с полуночи до рассвета пребывают в одиночестве, испытывая собственное терпение, а Иисус обещал сделать их «ловцами человеков», чтобы в их сети людские души стремились сами, с великой радостью.

Говорит Иисус:

— Филипп и Варфоломей.

Филипп и Варфоломей не братья друг другу, но неразлучные друзья, которые всегда вместе ходят по дорогам и деревням. Филипп — скромный, непритязательный галилеянин, его не волнует ничье превосходство, он не придает значения своим достоинствам, хотя знает иноземные языки и служит толмачом у купцов из Дамаска и Македонии, которые проходят через Капернаум. Однажды днем Филипп остановился послушать равви[29], о котором ему говорили Симон и Андрей. Иисус увидел, как горят его глаза, и сказал ему: «Пойдем со мной». Филипп ответил: «У меня есть друг из Каны по имени Нафанаил, он знает обо всем гораздо больше меня, может читать наизусть целые куски из Святого писания, сейчас он спит после обеда под смоковницей, я пойду позову его». Когда Филипп вернулся с Нафанаилом, Иисус приветствовал его следующим образом: «Вот подлинный израильтянин, верующий в Бога и враг всякого обмана и притворства». Нафанаил спросил, опешив: «Откуда ты меня знаешь?» Иисус ему ответил: «Еще до того, как Филипп тебя позвал, когда ты лежал в тени, я тебя приметил, бар Птоломей». Нафанаил, пораженный даром этого равви угадывать мысли и знать о том, что где происходит, сказал: «Ты — Сын Божий, ты — царь Израилев!» А Иисус ему сказал: «По взгляду твоему настороженному я понял, увидев тебя, что по природе ты подозрителен и не поверишь в истинность моих знамений. Тогда я тебе сказал то, что знают все, — что ты каждый день лежишь под смоковницей, что отца твоего зовут Птоломей, — и ты поверил в меня. И потому скажу тебе еще: ты ничего не видел, но в будущем увидишь чудесные вещи. Увидишь небо, отверстое подобно огромным вратам, а посланцы Божьи будут подниматься и спускаться по светлой лестнице».

С того дня Филипп и Нафанаил всюду следуют за Иисусом. Филипп с охотой применяет свои знания и занимается тем, что встречает и устраивает на ночлег тех, кто приходит к Иисусу из дальних мест. Нафанаил, или Бартоломей, или Варфоломей, уже не ворчит, как прежде, что ничего доброго от Назарета ждать не приходится, а напротив, на каждом перекрестке и в каждой деревушке кричит во весь голос, что Назарет породил Спасителя мира.

Говорит Иисус:

— Матфей.