И СТАЛИ ОНИ ЖИТЬ–ПОЖИВАТЬ

 Надо где–нибудь записать или запомнить: не забыть придумать особо изощренную казнь для этого низкого самозванца, именующего, наверняка, себя волшебником, который осмелился встать ему, поистине величайшему магу всех времен и народов, поперек дороги.

 Хотя, увы, даже до этого колдуна его умственно отсталому внучку далеко, как пешком до Вамаяси.

 Ну, да ничего.

 Покончим с Лукоморьем — займемся его поисками.

 Остальные компоненты для возвращения ему волшебной силы лежат наготове.

 И тогда можно будет подумать о том, чтобы однажды вернуться в старый обрыдший замок в царстве Костей и сделать новый Камень Силы.

 И тогда… и тогда…

 Стоп.

 Почему так долго нет вестей от беды?

 И с той стороны ворот не доносится ни звука, хотя трудно представить, чтобы даже пятнадцать умрунов могли абсолютно бесшумно открыть городские ворота…

 И, к тому же, если бы они их открыли, я бы уже заметил.

 Костей поджал тонкие бесцветные губы и повернул голову налево, к генералу Кирдыку.

 - Что там ваши люди… генерал? — выделил он недобрым голосом последнее слово, и с удовлетворением увидел, как глаз Кирдыка быстро задергался.

 - Всё идет по плану… ваше величество… — взял под козырек шлема и торопливо зашептал он. — Донесений нет… ваше величество… Скоро откроют ворота… ваше величество… Надо подождать… ваше величество… еще… еще…

 - Еще… сколько? — поморщился царь. — Они скрылись из виду…когда?

 - Десять минут назад, ваше величество, — любезно подсказал справа первый советник Нелюб.

 - И ты хочешь мне сказать, генерал, что за десять минут пятнадцать умрунов и сержант не смогли открыть ворота, которые обычно открывают за две минуты три–четыре человека? Я тебя верно понял?

 Костей ошибался.

 Кирдык вовсе не хотел ему это говорить, но вариантов у него было немного.

 Чтобы не сказать, не было вовсе.

 - Я… мы… полагаю… ем… полагаем… то есть… — стараясь казаться уверенным и компетентным и в то же время понимая, что проигрывает эту игру, даже не начав ее, заговорил военачальник, не сводя глаз с не подающих признаков жизни ворот. — Может, они встретили подавляющие силы противника и были подавлены… потому что силы подавляющие… или ввязались в боестолкновение… в результате чего понесли серьезные потери… понесли…

 - Не издав ни звука? Не вскрикнув, не звякнув, не стукнув?

 - Н–ну…

 - Я хочу знать, что там произошло, генерал, — тихий, угрожающий голос Костея леденил сильнее ночного заморозка. — Не знаю, как ты, но я, стоя ночью на морозе по колено в грязи перед запертыми воротами, когда никто не обращает на меня внимания… я чувствую себя жалким попрошайкой!..

 - Мы… можем предпринять попытку штурма! — пришла в голову Кирдыку спасительная идея. — Да! Эй, кто–нибудь захватил лестницы?

 Сперва молчание было ему ответом.

 Потом до него донеслись нерешительные голоса капитанов.

 - Дык… никто не взял…

 - Приказа не было, вашпревосходительство…

 - И, по–моему, у нас целых лестниц не осталось…

 - Но можно послать солдата разбудить мастеровых, чтобы они к утру сколотили…

 - Или спросить у других частей…

 - Только они, наверное, сейчас уже спят…

 - Да вы что, издеваетесь надо мной?!.. — взвизгнул Костей, и офицеры и советники шарахнулись от него, как от огня. — Вы все надо мной издеваетесь?!.. Вы, сборище идиотов, имеющих такое же отношение к военному делу, как ежи к вышиванию!.. Вы, бездари, дебилы, лентяи и бездельники, неизвестно за что получающие мои деньги!.. Вы не стоите и подметки того тупого солдафона, который руководит обороной этого мерзкого, вонючего, жалкого городишки! Он хоть не понаслышке знает свое дело, в то время как вы только и способны, что юлить и пресмыкаться предо мной, заглядывая в глаза, как побитые собаки, и пытаясь угадать, что я хочу услышать!.. «Да, ваше величество!», «Будет сделано, ваше величество!», «Слушаемся, ваше величество!», «Так точно, ваше величество!«… Сброд, толпа бестолочей и бездарных подхалимов!.. Вы!.. вы!.. вы!..

 Со стен, соседних с башней, привлеченные страстным монологом, стали высовываться заинтересованные головы, сопровождаемые луками, арбалетами и одним паровым самострелом.

 Вслед за этим раздались крики «браво!» и бурные непрекращающиеся аплодисменты, переходящие в интенсивный обстрел.

 Со всех сторон взметнулись щиты, прикрывая не столько царя, сколько самих офицеров, от несущихся на них снарядов, и Костей не выдержал.

 - Я вам покажу сейчас, как надо штурмовать города! — тонко выкрикнул он, побелев от ярости. — Я научу вас!..

 И обрушил всю мощь Камня Силы на ненавистные ворота.

 Огненная мощь, вырвавшаяся из пальцев Костея, ударила в старые заслуженные доски и обратила их в пепел и дым в одно мгновение.

 Пламя такой силы должно было пронестись до самого царского дворца, сжигая и сметая всё и всех на своем пути, прокладывая новые улицы и проспекты, вымощенные головешками и золой…

 Если бы не налетело на каменную стену в трех метрах от своего источника.

 Раздался оглушительный, раздирающий барабанные перепонки, грохот, свежая кладка задрожала, завибрировала, треснула, брызнула раскаленными, окутанными огненными нимбами волшебного огня камнями…

 Но выстояла.