I Surrender

Эмма закрыла глаза и, как и посоветовала Кира, вздохнула воздуха, перед тем как постучать. А потом сделала три неуверенных стука.

____________________ Глава 14 ____________________

Реджина продолжала смеяться над Карэн, которая вовсю очень смеялась над Тейлором.

– Войдите, – крикнула Миллс.

– Можно? – заглянула Свон и неуверенно сделала два шага, заходя в палату. Она сразу обратила внимание, как все вмиг замолчали и смотрели на нее.

– Тейлор, пойдем, сходим в соседнее отделение к моему брату, – сказала Карэн и взяла за руку Гейта.

Реджина встретилась с серыми глазами и ничего не могла ответить.

Тейлор сразу поднялся с кровати и пошел за Карэн. Эмма сделала шаг в сторону, пропуская парочку на выход. А когда они ушли, Эмма так и не смогла пройти дальше двери, смотря прямо в карий взгляд, она не знала, что даже сказать.

– Так и будешь стоять или пройдешь? Или ох, простите, мисс Свон, пройдите, вам, наверное, неуютно около двери, – первой прервала тишину Миллс.

Свон улыбнулась и все же прошла и присела на койку, где всего минуту назад сидела Карэн.

– Доктор, сказал, что тебя через три дня можно будет выписывать, – после долгих и мучительных нескольких минут тишины и чувства карих глаз, которые так и пронзают все тело, спросила Свон, но не смотрела на Реджину.

– Это радует. Что, когда мне приступать к работе? Или на меня сейчас никто не посмотрит, хотя прикрою какими-нибудь манжетами, да и под наручниками видно не будет.

– Малышка… – начала Эмма, но остановила себя, – Реджина, клуб твой, когда захочешь, тогда и сможешь приступить, – серьезно говорила Свон, понимая, что заслуживает, такого отношения к себе и даже не имеет желания сопротивляться.

– Малышка… Реджина… что же ты не говорила этого раньше? Например, когда хотела отдать меня оттрахать Словану или сделать главной игрушкой нового клуба? – эмоционально говорила Реджина.

– Я бы не отдала тебя Словану. Я бы никогда ни сделала бы тебя игрушкой для кого-то, – также эмоционально ответила Свон, – это все фарс. Обман. Передергивание! Я специально тебя выводила, специально доставала и хотела сломать. Я привыкла брать все, но ты… – на этом Эмма остановила себя, понимая, что начинает заводиться и может наговорить очень много лишнего.

– Для кого-то?! Только для себя, ты бы оставила меня только для себя, – с болью в голосе сказала Реджина, – мне несколько человек сегодня сказали, что ты меня любишь, но мне очень трудно в это поверить.

– А ты не задавалась вопросом, почему я хотела заполучить тебя? – спрашивала Свон и встала с кровати, подходя прямо к койке Реджины.

– Игры! Очередные твои игры, в которых ты всегда должна быть победительницей, – не сводя глаз со Свон, говорила Миллс.

– Да. Ты права, – ответила Эмма, также смотря на Миллс, – до вчерашнего дня это были мои игры. Моя прихоть. Только мое желание.

– Что изменилось? Ты же вчера выиграла, я сломалась. Я просто хотела умереть, зачем меня спасли?! Тебе просто нужно было приказать выкинуть меня на помойку. Все очень просто, Свон.

– Нет. Ты доказала, что тебя не сломать. Никогда не сломать, – четко сказала Свон, – я слишком поздно это поняла, – и опустила голову.

Миллс больше нечего было сказать, она отвернулась и закрыла глаза. Эмоции и чувства лавиной обрушались на нее. Простить или даже понять Свон, она сейчас не могла и не хотела. Хотя очень хотела понять себя и свои чувства.

Свон и сама не знала, что сказать. Она видела, как Реджина не хочет больше с ней разговаривать. И не просто разговаривать, как она вообще не хочет находиться с ней в одной комнате. Но Эмма понимала, что Кира права, понимала как прав врач, говоря, что нужны положительные эмоции, что нужны доказательства своих чувств совсем другими способами, нежели теми какими она пыталась показать их ранее. Сила и власть ни что по сравнению с любовью и настоящими чувствами.

– Можно мне остаться? – спросила дрожащим голосом Эмма. Дрожь возникла с одной стороны, от понимания, что Эмма впервые просит, впервые переступает через себя и показывает свою слабость, а с другой стороны от понимания, что ей не разрешат. Что Реджина не позволит остаться и тогда ей придется уйти.

– Мне все равно, – не поворачиваясь и не открывая глаз, процедила Миллс. Прекрасно замечая, что Свон не утверждает, а спрашивает.

Эмма не стала больше ничего спрашивать или же говорить. Она села прямо на пол, рядом с кроватью, опираясь на нее спиной и смотря прямо на пол. Ей не хотелось отходить дальше шага от Реджины, но в тоже время она понимала, что и садиться рядом слишком рано, да и брюнетка не позволит.

Молчание продолжалось довольно долго, ни Свон, ни Миллс ничего не говорили. Погруженные в свои мысли, девушки не замечали времени.

– Включи телевизор, меня достала эта тишина, – прорычала Миллс.

Свон сразу встала и, вновь не говоря ни слова, подошла к телевизору и включила его. Ища глазами пульт, чтобы передать Реджине, так и не нашла его.