И свет в её руках…

      Повинуясь команде, фоар резко сорвался с места. Кажется, Тэан последовал за мной, но был на некоторое время остановлен навалившимися со всех сторон сектантами, что заметили нас, как только мы вышли из-под прикрытия узкой улочки и оказались на открытом пространстве площади. Зато мне удалось прорваться, оставив противников на Тэана. Магов среди них я не заметила, а значит, можно быть уверенной, что он со всеми разберется.

      Я старалась не смотреть на мертвые обгорелые тела, усеявшие собой землю. Старалась не смотреть и на тех, кто ещё шевелился, отчаянно цепляясь за жизнь. Когда почти пересекла площадь, потянула поводья, замедляя бег фоара. Он послушно остановился и пошел шагом. Неожиданно из-за почерневшей груды какого-то мусора вывалился человек. Одежда на нем пылала не хуже факела, кожа рук и большей части лица некрасиво съеживалась, покрываясь жуткими волдырями прямо на глазах. В полуметре от меня мужчина упал на колени, протягивая руки и слабым голосом умоляя помочь. Столь внезапное появление человека напугало фоара, вдруг вставшего на дыбы. Одновременно с тем сильный, гибкий хвост животного ударил меня в бок, и я, не удержавшись, вывалилась из седла. В полете успела сгруппироваться, но всё же удар о землю оказался неприятно болезненным. Даже не знаю, каким чудом умудрилась при этом не выронить меч.

      Человек попытался схватить меня за рукав, но я резко отпрянула от него, не желая, чтобы огонь перекинулся. Жалость к несчастному переплеталась с отвращением при виде пузырящейся кожи. Но чем я могла помочь? Альрайен говорил, что со временем научусь исцелять, только как это делать, я понятия не имела. Да и пытаться сейчас было некогда – нужно вызволять тех, кому я действительно могла помочь.

      Поскольку фоар сбежал, пришлось добираться до клетки на своих двоих. По пути на меня набросился пеший воин, не забывая распевать заклинание призыва Первозданной Тьмы. Я быстро разделалась с ним, почти не останавливаясь на бегу, но всё же вновь удивилась тому, как неприятно для меня убивать, пусть даже тех, кто заслужил. Конечно, это не могло доставлять мне удовольствие, но мы с друзьями давно уже смирились с подобной необходимостью, когда перед нами вставал выбор – либо мы, либо Последователи Света, некогда охотившиеся на нас. А теперь что-то изменилось. Почему я начала столь болезненно относиться к убийству врагов? Почему в подземном зале, когда Тэан сорвался и собирался разделаться даже с теми, кто бросился в бегство, так испугалась? Неужели я становлюсь слабохарактерной, мягкосердечной нюней, готовой жалеть любого – от несчастной жертвы до убийцы, который пытается вонзить в меня клинок? Черт, сколько же вопросов! А главное, совершенно не вовремя! 

      Не заполненная до отказа клетка ещё не успела отъехать. Раздумывая над тем, как открыть замок, я пришла к выводу, что лучше всего отобрать ключ у сектанта, караулившего пленников. Я уже тянулась к связке ключей на поясе поверженного противника, когда появился ещё один, на поверку оказавшийся магом. Возможно, я бы заметила его появление намного раньше, если б люди, сидевшие в клетке, не начали так громко и бурно проситься на волю, хватаясь за прутья, с грохотом дергая дверь и поторапливая меня. Магический заряд, к счастью, прошел мимо. Проскользнув в нескольких сантиметрах над моей согнувшейся спиной, он угодил прямо в стену дома, возле которого стояла клетка и лежал убитый мною противник. Но магический заряд оказался настолько мощным, что часть стены разлетелась на осколки, разбрасывая их в разные стороны. Я перекатилась вбок, спасаясь от града камней, а в следующее мгновение затылок пронзила боль. Такая, словно острый угол булыжника со всей силы впечатался в голову. Больше ничего почувствовать не успела – меня накрыла волна темноты.

Глава 12 О кровавых жертвоприношениях, неприятных открытиях и сумасшедших сделках

 Первый раз я очнулась в дороге. Грезившееся мне мерное покачивание в действительности оказалось противной тряской, от которой голову безжалостно мотало из стороны в сторону. Возникало такое чувство, будто ещё немного, и голова развалится на мелкие части от невыносимой боли, терзающей её. А ещё этот ужасный шум. Чьи-то стоны, чьи-то жалобные всхлипы неимоверно меня раздражали. Хотелось прикрикнуть, чтобы они замолкли, но язык отказывался ворочаться в пересохшем рту. С трудом разлепив веки, я обнаружила, что лежу в той самой клетке на колесах, из которой пыталась освободить несчастных пленников. Пленники, кстати говоря, тоже были здесь. Это они издавали противные звуки и буквально излучали до отвращения четко ощутимый запах страха. Сверху на клетку была накинута плотная грубая ткань, скрывавшая нас от внешнего мира, но, судя по такой беспощадной тряске, мы находились в пути.