И танки наши быстры

Не успел Бурцев как следует подумать над его словами, как телефон зазвонил опять.

– Бурцев, это ты? – спросил Зинкин голос.

– Бурцева нет дома, – почему-то решил соврать Бурцев.

– Ладно, слышу, что это ты. Ты где ходишь? Я же велела тебе быть у телефона!

– А что такое?

– У нас проблемы, Бурцев! Этот ларечник, ну, мужик моей подруги, – денег не дает! Требует справку, что пингвин твой может детей иметь.

– Чего?!

– Он, видишь ли, один раз уже обжегся на этом вопросе. Второй год мою подругу лечат, денег вбили – немерено, а конца все не видно.

Бурцев помолчал и спросил:

– А где я ему такую справку возьму?

– Ты что, не знаешь, как в наше время дела делаются? Пойди к ветеринару, дай денег, он тебе любую справку выпишет.

Бурцев задумался.

Он вдруг представил, сколько еще пустых разговоров ему придется провести с этой напористой Зиной, с ее дремучей подругой, с их нервным ларечником; сколько глупостей придется наговорить, сколько лапши навешать им на уши, сколько нервов потратить и какой урон нанести собственной совести. И Бурцеву вдруг стало тоскливо.

То есть раньше бы он не обратил на эту тоску внимания, бояться трудностей – не наш стиль. Но после разговора с Настей – он чувствовал – что-то неуловимое изменилось у него внутри.

Бурцев вздохнул:

– Ладно, Зин, пошутили и хватит. Пора заканчивать комедию.

– То есть, как заканчивать? Какую комедию?

Бурцев поморщился.

– Ну, эту. С яйцами. Сама подумай, какие тут могут быть яйца?

Зина некоторое время соображала, что имеет в виду Бурцев.

– Ты чего, с дуба упал? – спросила она.

– Нет. Не упал. Но зачем же людей обманывать? Я ведь даже не знаю, самец это или самка.

– Да какая разница? Я же тебе говорила, он у них больше двух недель все равно не протянет. Моя подруга его заморит.

Бурцев помолчал.

– Ну? – поторопила Зина.

– Нет.

– Слушай, Бурцев! Ты, может, трудностей испугался? А ты вспомни, кому в наше время легко?

– Нет, – еще тверже сказал Бурцев.

– Бурцев, ты мне коммерцию не порть! Если ты можешь несколько сотен баксов на ветер пустить, то это еще не значит, что все вокруг такие. Я, между прочим, свои деньги добываю в ежедневной борьбе!

Бурцев ничего не ответил.

Зина помолчала, прикидывая что-то в уме.

– Ладно, Бурцев, если ты такой жмот, справка – за мой счет. Но не больше пятидесяти долларов. И ветеринара ты находишь.

Бурцев опять вздохнул.

– Слушай, Зин, а тебе самой-то не противно? Ну что мы с тобой все об одном – баксы, баксы…

– Ну и что? – не поняла Зина.

– А то!

Наступила пауза. Бурцев слышал, как посапывала Зина, напряженно соображая.

– Ты что, в самом деле не хочешь его продавать?

– Не хочу.

Зина не сдавалась.

– Бурцев, чувствую, что у тебя какая-то мысль в голове, а какая – не пойму. Скажи честно, тебе кто-то лучше цену предложил? Да? Так мы можем перетереть этот вопрос.

– Нет, Зин. Не в этом дело.

– А в чем?

Бурцев помолчал.

– Сам не знаю… Может быть в погоде… Слякоть проклятая. Хоть бы снежок выпал.

Зина вздохнула.

– Обламываешь меня, Бурцев, да? – сказала, она, подумав. – Вот так с вами, мужиками, – всегда облом! А я уж планы построила. Сапоги новые в магазине приглядела. Вот и выходит, что бесполезные вы люди. Одни убытки от вас.

На этот раз Бурцеву нечего было возразить.