И тьма взойдёт

Киприан резко развернулся. Уилл вовремя заметил острую, как нож, улыбку пленника и вспомнил, как тот сумел посеять смуту среди Хранителей всего несколькими фразами, поэтому успел удержать послушника, хотя это и оказалось нелегко.

– Прекрати. Он этого и добивается. Дразнит тебя. Остановись!

Киприан вырвался, тяжело дыша, и оттолкнул Джеймса, который смотрел на него насмешливо, умудряясь держаться с превосходством даже теперь, неуклюже упав на пол и со скованными за спиной руками. Пленник оказался в паре шагов от Уилла – и от ошейника. Возможно, так и было задумано.

– Значит, реликвия даёт власть над человеком?

– Не над любым, – поправил старик. – Только над Предателем.

– Откуда ты знаешь?

– Множество дураков пытались нацепить ошейник на других. Находились даже те, кто жаждал подчиниться, и сами надевали его на себя. Но реликвия не проявляла свою силу, потому что была выкована только для одного пленника. И замыкается лишь на его горле.

Взвесив золотой обруч в руке, Уилл посмотрел на Джеймса. Тот ответил отчаянным взглядом, то и дело переводя расширенные глаза на ошейник и прерывисто дыша.

– И всё же предмет наделён особой силой, – продолжил Готье. – Люди жаждут заполучить его, заполучить власть, которую он обещает. Власть, чтобы отдавать приказы. Как драконы стремятся завладеть сокровищами, так все те, кто хоть раз коснулся реликвии, стремятся обладать ею и тем, кем она повелевает. А Саймон… Да, он хотел укрепить свою власть, поэтому охотился за мной все эти годы, пытаясь заполучить то, что принадлежит мне по праву. И нигде я не находил ни отдыха, ни убежища.

Уилл невольно пожалел загнанного Готье, вынужденного проводить последние свои дни в этом пустом гниющем доме, так как видел, что ошейник высосал из старика всю жизнь, все прочие желания, кроме одного – обладать реликвией, держать её в руках. Слепца заботил только волшебный предмет. Последнее желание, выжженное в разуме.

– Здесь рядом есть ещё одно помещение, – сказал Уилл и посмотрел на Вайолет. – Кухня. Запри там Джеймса.

– А что потом? – спросила она.

Глава 28

– Мы его используем, – сказал Киприан.

Уилл перевёл взгляд на Вайолет, которая как раз вернулась из кухни, где приковала Джеймса, и с мягким щелчком закрыла за собой дверь. За это время Киприан уже поставил на место кресло Готье и усадил старика обратно.

Уилл положил по-прежнему завёрнутый в одеяло предмет на каминную полку, но даже оттуда чувствовал его тяжёлую энергию, его притяжение.

– Наденем ошейник на Предателя, – продолжал Киприан, – и прикажем ему напасть на Саймона.

– Но мы ведь не можем просто превратить Джеймса в раба? – отозвалась Вайолет. – Или можем? – Вопрос повис в воздухе.

– Это ведь не навсегда, – возразил Киприан. – Если он выберется, мы снимем ошейник.

– Его нельзя снять, – сказал Готье, и все обернулись к нему.

– Что вы имеете в виду? – спросил Уилл, невольно вздрогнув.

Смысл слов старика дошёл до него не сразу, как камень, брошенный в глубокое озеро.

Готье сидел в кресле и кутался в свой грязный помятый камзол, служа живым отражением окружавшего запустения и разложения. Слепец сцепил узловатые, покрытые старческими пятнами руки в замок. Невидящие глаза, подёрнутые жемчужно-белой пеленой, как у жабы, смотрели на Уилла и вместе с тем – не совсем.

– Нет ни застёжки, ни замка. Наденешь реликвию – она станет твоей навсегда, – говоря это, Готье чуть покачивался, точно в предвкушении, а потом процитировал какое-то древнее мрачное пророчество: – «Лишь смерть освободит его…»

Сама мысль о том, что ошейник превращал в раба навечно и что Джеймс никогда не сможет снять золотой обруч, заставила Уилла похолодеть.

«Лишь смерть освободит его». Но даже гибель не освободила пленника – он переродился, и ошейник по-прежнему стремился к нему.

Уилл посмотрел на завёрнутый в одеяло предмет, вспоминая блеск золота и ощущая невыносимое бремя выбора. Они могли остановить Саймона, но какой ценой?

Этой ценой было рабство для Джеймса. Навечно.

– Откуда вы знаете? – спросил Уилл, обращаясь к Готье. – Откуда вы знаете, что случится, если Перерождённый наденет ошейник?

– Мой предок был его палачом, – ответил старик, и эти слова повергли всех в изумление. – Раторн убил военачальника Тёмного Короля и похоронил в гробнице, но даже тогда ошейник не разомкнулся. Пришлось отпилить Предателю голову, чтобы заполучить реликвию.

– Ваш предок распилил мёртвое тело Джеймса? – возмутилась Вайолет, отступив на шаг.

– И отдал Тёмный Король приказ казнить своих слуг, дабы те переродились вместе с ним. – Готье снова заговорил так, словно цитировал древнюю легенду. – На ступенях дворца Раторн убил Предателя, чье тело надлежало похоронить в гробнице Тёмного Короля, однако не сумел устоять пред силой ошейника. Засим взял палач пилу, и некому было остановить его… Так он получил реликвию.