И только море запомнит

Полудурок делает еще один шаг в сторону Морганы. От него воняет, как от заядлого пьянчуги. Но кто здесь из них может похвастаться благоуханием розовой воды?

– А, да, я, кажется, потерял ваш пистолет. Не получится вернуть…

Он будто издевается над ней. Именно в тот момент, пока офицер зачитывает приговор. Рискнуть или нет? В голове навязчивый голос подсознания пытается соблазнить ее и заставить стянуть с запястья перчатку. От одного раза ведь ничего не будет. Просто снять и разобраться со всеми ними.

«Где же Колман?» – стучит в голове вопрос.

– …таким образом, властью, вверенной короной, Моргана О’Райли приговаривается к смерти через пове…

– Простите!

О’Райли вскидывает голову. Чужое громкое обращение к британскому офицеру заставляет того не просто отвлечься, а даже перестать рыдать обезображенную жизнью приговоренную к смерти женщину, которую для себя Моргана обозначила как детоубийцу. Толпа тоже стихает. Офицер с бумагой в руке вскидывает бровь.

– Я, конечно, могу не знать всех тонкостей… но приговоренному к смерти вроде причитается последнее желание? Да? А! Вот мое. Отпустите меня. Ну и эту девушку, которая О’Райли. А того парня, – Джеффри руками в кандалах указывает на багрового от напряжения толстяка рядом с мальчишкой, – можно повесить. Чтобы уж вам совсем грустно не было.

Что за глупости несет этот… Баклан? Палач рядом с рычагом переводит взгляд на офицера, словно поверил в правильность сказанных пиратом слов. Он не понимает, отпускать или вешать. Офицер с недоумением смотрит на палача, тот на него. Оба приходят к выводу, что демагогия перешла всякие видимые и невидимые границы.

– Повесить.

Палач хватается за рычаг, но грохот выстрела прорезает воздух и вновь заставляет ревущую толпу заглохнуть. В груди громилы зияет дыра, из которой медленно сочится кровь. Моргана одним резким движением скидывает со своей шеи петлю. Вот и не приходится высвобождать руку из кожаной защиты.

О’Райли бросается к стоящему как раз рядом офицеру, объявлявшему ее послужной список, накидывает на его шею цепочку от кандалов и перекручивает, чтобы офицер задохнулся. Она успевает провернуть маневр до того, как мужчина хватается за оружие. Может, удача и не окончательно ее покинула, но это еще предстоит проверить.

– Сдохни, скотина, – шипит капитан на ухо своему судье, все больше натягивая цепь, заставляя железо впиваться в горло. Обессиленное же тело застреленного палача падает на рычаг, и механизм под тяжестью грузной плоти срабатывает, открывая люки. Те, кто не успел выбраться, отправляются в короткий последний полет.

Баклан тоже жмурится, но, в отличие от всех остальных, не улетает вниз. Его правая нога стоит всего лишь в каком-то жалком дюйме от дыры в полу.

Солдаты со всех концов площади прорываются к помосту. Моргана отталкивает в сторону уже бездыханное тело офицера. Она хватает глупо стоящего дурачка за локоть, с силой дергает и горячо выпаливает:

– Считай, что судьба даровала тебе второй шанс. Хочешь жить? Бежим.

О’Райли бросается к Колману, которому удалось пробиться к эшафоту, прокладывая в давке себе дорогу мушкетом.

– Быстрее! На пристань! Мерфи!

Спрыгнув с помоста, Моргана вслед за квартирмейстером удирает прочь в сторону верфи. Снова им приходится бежать, но на этот раз О’Райли уже чувствует, как кто-то отвесил ей невидимый пинок. И потому сдаваться сегодня она не намерена. Страх потерять жизнь оказывается сильнее, чем желание отдохнуть на том свете. У нее еще есть незавершенные дела, но сначала…

– Нам нужен корабль! Либо… либо… – кричит она Колману, когда они вылетают с площади, обогнув нескольких солдат в алых мундирах. За ними гонятся, но добрая дама выливает на голову преследователей ночной горшок с грозным: «Посторонись!»

Колман кивает, он не выпускает мушкет из рук, готовый в любой момент открыть огонь. Сердце пиратки неистово бьется, а бок начинает колоть. Сегодня все идет не так, а вчерашняя вечерняя попойка все еще напоминает о себе дикой жаждой и привкусом желчи во рту.

Вылетев на пристань, пираты оглядываются по сторонам. Топота не слышно, у них, кажется, есть немного времени, чтобы перевести дух. Моргана упирается руками в колени, согнувшись почти пополам.

– Я… я…

– Потом, – грубо прерывает ее Колман, не давая даже объясниться.

Хотя что именно планирует сказать своему квартирмейстеру капитан? Как она угодила на виселицу при удачном стечении обстоятельств в трактире? Нет, о таком даже думать позорно. Хотя Колман, конечно же, ее поймет, утешит и погладит по голове, словно она маленькая девочка, расшибшая нос о край стола.

– Я, конечно, отвлеку… – пыхтит знакомый голос.

Пират, стоявший на помосте рядом с Морганой, равняется с ними. Он прислоняется спиной к выставленным высокими рядами ящикам. Если они не пошевелятся, то их обязательно схватят и прикончат. Уже покромсают на куски, как есть, на месте.

– У меня есть корабль.