И целого удара мало (СИ)

Вволю отдохнув, иду в полузаполненную комнату с душевыми. Мужиков хватает, но никто не бросает на меня косые или завистливые взгляды — все просто моются.

Вроде все идет своим чередом, как вдруг я чувствую легкий толчок слева, словно кто-то ненароком вытер об меня руку. Удивленно повернувшись, вижу перед собой нагловатую ухмылку какого-то подростка лет шестнадцати, почти уже полноценного юноши. В руках он держит тапочки, измазанные чем-то коричневым. Переведя взгляд на левую руку, удивленно восклицаю:

— Вот дерьмо!

Действительно, мой локоть вымазан в той же вонючей субстанции, что и тапки пацана. Недоуменно смотрю в его наглую рожу, с которой так и не сходит откровенная хулиганская улыбка. Дескать: — «Ну и что ты мне сделаешь, дядя, на глазах всех остальных?»

— Бдыщ!

Пацан улетает в стену вместе с тапочками, а я слегка раздраженно иду обратно в душ. Бил несильно, с таким расчетом, чтобы тот повалялся немного в отключке. Потом подумает, стоит ли лишний раз тревожить незнакомцев. Хм, странный какой-то пацан. Чего ему было нужно? Приколоться?

Не успеваю включить воду, как чувствую, что сзади ко мне приближается некто со зловещей аурой.

— Эй ты! — звучит хриплый надтреснутый пропитый голос.

Так и есть, судя по всему, нарисовался защитник обиженной и угнетенной молодежи. Передо мной стоит довольно накачанный, покрытый пугающими татуировками с волками и черепами, тип, нагло скалящийся мне в лицо, сверкая гнилыми редкими зубами. Голый, естественно, как и все вокруг.

— Ты че моего сынулю обидел, мудак?! — орет он, явно стараясь на публику. Зря. Местные не особо приветствуют скандалы. Вот и сейчас те, кто помылся, торопливо шуруют к выходу, а остальные демонстративно отворачиваются, хотя пару любопытных взглядов я все-таки приметил.

— Гони бабло, а то правозащитников вызову! — продолжает напирать качок. — Давай двести баксов или пишу заяву! Че, не веришь?!

Ого, да я, похоже, напоролся на местных жуликов! Это же самый простой развод: подослать мелкого, чтобы выдать себя за его родственника и содрать легкие деньги! Как правило, доверчивые граждане предпочитают не связываться со службами защиты, и дают требуемую сумму. Хотя, этот пропойца явно перегибает палку: двести баксов — огромная сумма даже для этих бань. Должно быть, заметили меня раньше и вели до этого места.

— Ты точно его отец? — спрашиваю, кося подозрительным взглядом на лежащего без чувств паренька. — Что-то он на тебя совсем не похож! Скорее, на твоего соседа.

— Да, точно мой! — ревет «папаша», даже не понимая, что его троллят. — Ты давай раскошеливайся, паря. И не надейся сбежать! Тут есть свое отделение правослужбы!

Кстати, верно. Заметил на входе кабинку с надписью: «Защита граждан», номер телефона экстренной связи и фигуру «защитника» внутри. Так здесь называют местную милицию. Но почему этот идиот так уверенно тычет мне заявлением? Значит, охранник в доле?

Без лишних слов хватаю «папашу» за шею, слегка приподнимая над полом. Увидев это, на выход бегут последние зеваки. Не ожидавший такого, качок хрипит и дергается, как червяк на крючке, пытаясь освободиться. Напрасно. Пусть наши весовые категории зрительно разнятся не в мою пользу, но мне это нисколько не мешает. Осознавший это «отец» шипит, пуская слюни:

— П-пусти! Пусти, че ты внатуре! Не буду заяв-влять! Пусти…

— Так ты точно его отец? — киваю в сторону тела.

— Д-да… Ай-уй! Н-нет…Нет-нет! Это мы так… по приколу! Ну пусти, че ты! Мы сразу уйдем! Все, внатуре говорю! Слово «быка»!

— Нет уж, бычок, — отвечаю ему, подхватывая пацаненка свободной рукой и шагая в раздевалку. Внутри уже никого нет, но стоит мне зайти внутрь, как с другой стороны в комнату тут же врывается местный «правозащитник».

— Кто, как, почему? — с ходу трещит он, не затыкаясь. — Ты кто, ваще, такой?! Как ты…?

Мельком оглядываю его. Молодой типчик субтильного телосложения в расстегнутой форме и наспех накинутой кобуре с дубинкой. Огнестрел таким как этот вряд ли полагается, но средство самообороны наверняка жизненно необходимо. Тем не менее, иду в атаку:

— Должность! Имя! Звание! Служебные обязанности! Быстро! Отвечать по форме! — рявкаю, надвигаясь на опешившего «сотрудника безопасности». — Расслабился без проверки?! Р-р-разгильдяй! Позор службы! Молча-ать! — ору, заметив, как тот пытается что-то ответить, и тут же кричу снова, нависая над ним. — Отвечать! По уставу!!!

— М-м-младш-ший сержант С-сагами, — заикаясь, произносит тот, отступая. — А в-вы к-кто? По к-какому…?

— Молча-а-ать! — делая свирепое лицо, ору я. — Проверка! Государственная безопасность! Высшая служба! Что тут у нас?! Бандитизм во всей красе в бане?! Совсем охуели?! Всех выебу! Куда смотрел?! А ну, заправься, сержант!!!

Что только не делает армейская учебка с людьми. Услышав четкий ответ, военные команды и ясный приказ, сержант Сагами тут же бледнеет и быстро застегивается, приводя форму в порядок. Цокнув каблуками, он застывает передо мной соляной статуей.