И тут случилась война

Прошел месяц. Анна в делах и заботах об остальных детях так ни разу ее не навестила. И времени не было, и сил не оставалось. Крестная, зайдя намедни к Анне, поинтересовалась о Ленке, да так и не услышав вразумительного ответа, удалилась восвояси. Анна была всецело занятая на хозяйстве, о Ленке даже не вспоминала. День у женщины начинался с первыми петухами и заканчивался глубоко за полночь. Иногда, она засыпала, склонив голову над столом с непотушенной керосинкой, и только легкое прикосновение обмякшей руки к раскаленному стеклу лампы вырывало ее из уз Морфея и возвращало к быту. Шли дни и месяцы, и Ленка, свыкшись и пообжившись в больнице, не только выздоровела, но и окрепла. Больница, в отличие от остальных объектов городской инфраструктуры, снабжалась продовольствием без задержек. И, будучи девочкой неординарных способностей, Ленка ела за себя и за того парня. После завтрака она обычно прохаживалась по коридорам, привечая персонал, или выходила во двор больницы, где были смонтированы рукодельные качели, на коих она каталась до обеда. Персонал клиники тоже привык встречать в коридорах веселую озорную девчонку со светлой копной волос и приветливой улыбкой. Она стала неотъемлемой частью социума клиники. При ней привозили новых больных, при ней увозили умерших в морг, при ней сменился главврач, ушедший по преклонному возрасту в мир иной, и она на правах постоялицы вместе с персоналом вышла проводить его в последний путь. При ней стали ремонтировать обветшалое здание, сохранившееся еще с дореволюционных времен, при ней построили новый хирургический корпус. За время пребывания в больнице Ленка умудрилась подхватить вшей от цыганчонка, привезенного с хутора, что на окраине города, с признаками желтухи. Признаки, однако, не подтвердились. Но цыганчонок остался жить в больнице. Это был маленький черноволосый парнишка лет десяти, с глазами-буравчиками и желтым цветом кожи. Из-за нее и подумали на желтуху. Парень был талантище. Каждый вечер для персонала клиники и для постояльцев, которых к тому времени набиралось человек этак двадцать, устраивал представление, где пел песни, показывал фокусы с картами и выполнял акробатические пируэты. Причем репертуар его менялся от его же настроения. Все девочки от семи и до пятнадцати лет, естественно, были влюблены в талантливого чернобрового паренька и по возможности пытались угодить ему во всем. Кто отдавал ему часть своего ужина, кто заправлял за ним постель, а кто и стул подставлял во время представлений. А он, словно цыганский барон, почивал на лаврах. Но лишь до того момента, пока вся больница не зачесалась. И когда обнаружились вши и их источник проникновения на территорию лечебницы, все разом рухнуло. И его господствующее положение, и его талант, и его вечерние представления. Главврач тут же приказал отвезти его на хутор, а всю клинику и ее постояльцев обработать дустом и обрить налысо. Вмиг рыжеволосые, белобрысые, каштановые и чернявые девчонки сделались похожими на мальчишек, с абсолютно гладкой макушкой и торчащими ушами. Не избежала этой участи и Ленка. Однако своей привлекательности от пострига она не утратила, а только приобрела более мальчишеский вид, с яркими веснушками на лице, которые придавали ей вид этакого озорника.

Минуло шесть месяцев с той поры, как Ленка заболела. И вот в конце осени, в дождливое утро, старшая медсестра позвала ее и спросила, не ждет ли она кого в гости. Ленка угрюмо опустила голову и тихо ответила:

– А кого мне ждать-то, с той поры, как я здесь, у меня только тетя Тамара была еще летом, и все.

– Ну, ступай вниз, там к тебе посетитель, – сказала медсестра.

Ленка не поверила ушам своим, она каждый день верила, что это произойдет и за ней придет ее мама, и каждый раз подходила к окну в надежде ее увидеть. Она стремглав рванула по лестнице вниз. Пролетев два пролета и пробежав по длинному коридору, она заметила долговязую фигуру отца. Сердце забилось с неимоверной частотой. И казалось, вот-вот вырвется наружу.

– Папка! – закричала она и со всей скорости запрыгнула ему на руки.

– Доченька моя! – подхватывая ее, вскрикнул отец.

– Папка, папочка, я так соскучилась, где же ты был? – слезы катились из ее огромных глаз прямо ему на плечи.

Отец прижал ее к груди и закрыл глаза. Слезы радости покатились по его небритым щекам. Он сжимал ее своими крепкими ручищами, и она становилась от этого только счастливее. Так они простояли с минуту. Потом он опустил ее на пол, присел на корточки и посмотрел ей в глаза.

– Ну, здравствуй, моя хорошая, а ты уже совсем у меня большая, – отец погладил ее по голове ладонью. – Долго же мы не виделись. Ну, ничего, теперь будем вместе.

– А как ты узнал, что я тут? – спросила Ленка.

– Да так и узнал, пришел с войны и спросил у матери, где Ленка, а она мне говорит: мол, была в больнице, да, поди, померла уж, нету её. Однако я не поверил и вот пришел за тобой. Иди собирайся, домой пойдем.

– Я щас, пап, жди здесь.