И тут случилась война

Антонину. Они и не могли это услышать: заняты были своим мерзким делом. Притащив из сарая сухой соломы, они обложили ею по периметру весь дом и подожгли. Деревянная постройка моментально зарделась ярким пламенем, и пожирающий огонь поглотил в себе весь дом.

Антонина поняла, что ее подожгли, по температуре. Она увеличивалась с быстротой ветра, раздувающего огонь. Конечно, ей ничего не угрожало, благо схрон был вырыт достаточно глубоко, но поволноваться заставил, тем самым отвлекая ее от мыслей о тяжелой утрате. Капельки пота, нагреваясь от раскаленного воздуха, доставляли тысячу неудобств, растекаясь по телу. Она разделась до ночнушки и, интуитивно понимая, что снимать рубаху нельзя, дабы не раскалить тело до опасной температуры, прилегла в углу ямы, прислонившись к холодному грунту пола, что и спасло ее от перегрева.

Когда утих пожар, она не знала, так же, как и настало ли утро. Антонина проснулась от прохлады, исходящей от земли. Она оделась и пробралась в свое прежнее подземное жилище. Подойдя к боковой нише, обустроенной ранее, взяла спички, керосинку и отточенным движением зажгла ее. Блеклый мерцающий огонек от закопченной лампы тускло осветил маленькое помещение. Это была квадратной формы комната, вырытая в одиночку ее мамой с помощью кирки и лопаты, высотой чуть более полутора метров и длиной около двух. В стенах были оборудованы ниши, в которых стояли банки с солеными огурцами, патиссонами, помидорами и т. п. Тут же стояли консервированная тушеная говядина, сало. В корзине лежали яблоки и груши, припасенные ранее. В одной из стен был оборудован лаз, который вел через систему узких коридоров в подвал. У противоположной стены стояла кровать-нары, сбитая из бревен и досок, и устланная соломенным матрацем. Девочка присела, закрыла лицо грязными руками и заплакала.

Она выжила в этой страшной борьбе за жизнь. После того как село освободили от последних негодяев, жители в поисках уцелевшей утвари в пожаре наткнулись на подвал, вскрыли его и обнаружили замысловатую систему ходов и тайный схрон, в котором выживала Антонина. Была длительная реабилитация по восстановлению и адаптации девочки в обществе. И она сумела вернуться к нормальной наземной жизни. Выучилась в институте, стала большим ученым в области геологоразведки. Открыла много полезных месторождений редкоземельных металлов для нашей страны и воспитала не одну плеяду таких же ярких звезд науки, как и она сама.

Эпилог

Война. Что это? Почему это слово по своему фонетическому восприятию не тождественно слову «смерть», «угроза». А звучит мягко и вкрадчиво, даже по-женски привлекательно. Вот «смерть», одна гласная и пять согласных, придающих данному слову жуткое звучание. «Смерть». «Ужас». Жуть, а не слова. Даже если заглянуть в словари и посмотреть переводы на разные языки мира, «война» только у нас и близких к нам групп языков звучит мягко. А у них: War, guerra, krieg, zhanzheng[7]. А вспомните из детства: войнуха. Дети намеренно коверкали это слово, дабы придать ему более грозное значение. Но всегда находились те, кто пытался смягчить звучание и произносил: «войнушка». Неужели из-за этой небрежной фонетической особенности нашего языка мы относимся к ней как к чему-то легкому, ветреному? И не воспринимаем или не хотим воспринимать это слово со всей серьезностью его значения. А если вдуматься, война это не только смерть, страдания и ужас. Это украденное детство у детей, не зависимо от того, захватническая она или оборонительная. Германия объявила войну СССР. И что, дети этой страны стали счастливее и увидели больше солнца и тепла, больше родительской ласки? Нет! Дети везде одинаковы. На то они и дети. И так же, как наши, страдали от того, что провожали на войну своих отцов и получали похоронки, недоедали и недосыпали, прятались от бомбежек, попадали под обстрелы, погибали и умирали. Но, разве думают их родители об их судьбе, развязывая войну, пусть и не у себя дома? Нет!

Родители думают о себе, о том, как стать богаче, заработав на войне. Тем самым отбирая детство ради наживы. Простят ли им это дети? Нет! Не простят! Потому что эти дети родились и стали взрослыми в одночасье. Одним безумным приказом человек разумный лишает целое поколение детства. И ввергает в пучину страха, боли и унижения. Достоин ли такой человек носить имя «Человек»? Нет! Это не человек и даже не зверь, звери гуманнее и разумнее, это – выродок человеческой плоти. Недочеловек.

Наш мир – стекло, тонкое и хрупкое. Одно неловкое движение способно породить трещину, которая, в свою очередь, может расколоть его. А если стрелять по нему из пушки…