И ты, Брут...

Итак, половина дела сделана. Я встал подошел к письменному столу и, покопавшись в ящике, достал конверт и чистый лист бумаги. Писать ничего не стал. Сложил лист так, словно это было письмо, сунул его в конверт и запечатал. На лицевой стороне конверта крупными печатными буквами вывел: ЛИЧНО В РУКИ КОСТЕ. ВСКРЫТЬ В СЛУЧАЕ МОЕЙ СМЕРТИ. Потом вставил в магнитофон чистую кассету, снял его с полки и, подключив к сети, спрятал за спинку дивана. Послонявшись по комнате минут десять, сунул конверт во внутренний карман пиджака, пистолет — за пояс брюк и направился в прихожую. Перед тем как покинуть квартиру, заглянул в ванную комнату и сказал парню:

— Я скоро вернусь. Не балуй здесь без меня.

Я спустился на лифте на первый этаж и смело вышел из подъезда. Двор был пустынным, однако, приглядевшись внимательно, я заметил в глубине его под деревом парочку, которая душила друг друга в объятиях и страстно целовалась. "Где же Настя с Чумой сейчас обретаются?" — подумал я невесело и зашагал по тротуару. Оставив позади дом, я спустился с горочки к дороге.

Дорога — местная достопримечательность — заменяла жителям нашего района парк культуры и отдыха. Она оканчивалась тупиком, машин по ней ездило мало, и вечерами по обочинам прогуливались толпы людей, а на широченной, засаженной молодыми деревцами разделительной полосе собачники выгуливали своих питомцев. Однако время массовых гуляний уже прошло, и дорога в этот час была почти безлюдной. Несколько минут я стоял на обочине, вглядываясь в проезжавшие мимо редкие машины — Колесников все не ехал и не ехал, наконец, обогнув оконечность разделительной полосы, синий "жигуленок" затормозил рядом со мной и из него, кряхтя и отдуваясь, стал выбираться завуч.

— Еще раз большое спасибо, Иван Сергеевич, за то, что приехали! — Я придержал дверцу машины и, наклонившись, сказал водителю: — Подожди минут десять, потом отвезешь клиента домой.

— Ну что у тебя случилось, говори! — мясистое обвислое бульдожье лицо Колесникова ничего не выражало. Завуч понятия не имел для чего я его вызвал и пока на всякий случай никак не выказывал своего отношения к происходившему.

— Отойдем немного, — я взял старика под руку, мы перешагнули водосток и остановились на газоне под ярко горевшим фонарем. — В общем, меня заманили в ловушку, Иван Сергеевич, — сказал я, — а потом путем шантажа заставили влезть в один дом. Тут все и завертелось. А дело было так… — и я в общих чертах рассказал старику о том, что произошло со мной за последние дни, начиная от момента столкновения с бугаем в метро и заканчивая настоящим минутой, опустив, разумеется, в своем рассказе имя человека, которого я подозревал в совершенных преступлениях и то, как я собирался разоблачить вора и убийцу.

Завуч слушал меня так, будто я пересказывал ему захватывающий детектив, а когда я закончил повествование, он долго молчал, выпятив нижнюю челюсть и покачивая головой, выражая таким образом сочувствие. Наконец спросил:

— Чем я могу помочь?

— Вы уже помогли тем, что приехали, — я подарил завучу благодарную улыбку. — Если со мной произойдет несчастье, сообщите обо всем, что я вам рассказал, в милицию. Еще раз спасибо за все! А сейчас дайте мне лист бумаги, который я просил вас привезти, и можете ехать домой.

— Зачем тебе бумага? — недоуменно пробормотал Колесников, однако полез в карман.

Он вытащил лист белой плотной бумаги, издали похожий на конверт, и протянул мне. Я взял его с почтением, словно святыню, повертел в руках и сунул во внутренний карман пиджака. Потом усадил Колесникова в такси, расплатился с водителем и долго стоял на дороге, глядя вслед удаляющимся "жигулям". Теперь я стал живцом, на которого должна клюнуть крупная рыба.

Домой я возвращался медленно, исподтишка наблюдая за местностью и местными предметами, особенно за теми, за которыми можно спрятаться. Ничего подозрительного не заметил. В глубине двора все так же, обнимаясь, стояла парочка. С предосторожностями я вошел в подъезд, потом в лифт. В кабине лифта на всякий случай снял пистолет с предохранителя и переложил его в боковой карман пиджака. На площадке восьмого этажа и лестнице было пустынно, однако когда я вставлял ключ в замок, у меня возникло чувство, что на меня сейчас сзади кто-то набросится, и я крепче сжал в руке пистолет. Преодолевая желание обернуться, я внешне спокойно открыл дверь, вошел в квартиру и глянул в ванную комнату. Красавчик в зверином обличии сидел на краешке ванной с постной физиономией и прикованной рукой держался за полотенцесушилку так, будто это был поручень в общественном транспорте.

— Сейчас начнется самое интересное! — сказал я парню и осторожно прикрыл дверь.