И уйти в закат

Для того, чтобы создать человеку персональный ад, не требуется даже подвергать его пыткам. Достаточно повторять одно и то же действие бесконечное число раз. Одна и та же локация, один и тот же собеседник, один и тот же разговор. Сколько я так протяну? Поначалу мне казалось, что все это просто хиханьки-хаханьки, но последняя встреча с Пеннивайзом выявила недостаточную толщину и прочность моей брони.

Рано или поздно он найдет уязвимое место, и тогда я с ужасом буду ждать наступления каждой ночи.

Это проблему надо было решать, и как можно быстрее.

— Твой энтузиазм, должно быть, скрывается под слоем грима, — сказала я.

— Отчего же? Я полон радостного ожидания, девочка Бобби. С каждым разом ты будешь приходить сюда все слабее и слабее, и в конце концов я стану твоим полновластным хозяином и здесь, и там, и ты превратишься в мою послушную куклу, и станешь смешно дергаться, когда я буду дергать за ниточки. Пожалуй, я буду настаивать, чтобы ты называла меня «мой господин». Или лучше «ваше смешейшество»?

— Что-то ты сегодня особенно довольный, — заметила я.

— А как может быть иначе, глупая девочка Бобби? Ведь все идет по моему плану. Я уже побеждаю, хотя ты этого пока и не понимаешь.

— Похоже, ты знаешь чего-то, чего не знаю я.

— Конечно, слабая девочка Бобби, — сказал он. — Конечно, недальновидная девочка Бобби. Я знаю. Как мне не знать? Я знаю, знаю, знаю.

— Так расскажи мне, — предложила я. — Насладись своей победой. Раскрой свой гениальный коварный план.

— А и расскажу, — вдруг заявил он. А я-то думала, что он еще полчаса выпендриваться будет, а потом все равно толком ничего не скажет. — Но только если ты меня попросишь.

— Расскажи, пожалуйста.

— Нет, — он рассмеялся и поводил пальцем перед моим лицом. — Не так. Так не просят. Попроси хорошо, девочка Бобби.

— Расскажи, мой господин, — сказала я. — Я бы даже сделала книксен ради такого случая, но не могу пошевелиться.

— Ради такого случая, — передразнил он. — Я даже позволю тебе это сделать.

Я вдруг почувствовала, что ко мне возвращается контроль над моим телом. Я снова могла не только говорить и моргать, а двигать руками и ногами. Для пробы я сделала шаг в сторону, и у меня получилось. Словно до этого момента я находилась в невидимом коконе, спутывавшем меня по рукам и ногам, а теперь этот кокон исчез.

Выходит, все это время он лишал меня подвижности, поняла я, он полностью меня контролировал, и от этого стало еще страшнее. Тем не менее, обещания, даже те, что мы даем злобным клоунам, засевшим в нашей голове, надо выполнять, и я сделала какое-то подобие книксена и попросила еще раз.

— Неплохо для первого раза, но в будущем попытайся добавить в голос немного смирения, девочка Бобби, — сказал Пеннивайз. — Ибо смирение — это та единственная добродетель, которая у тебя осталась.

— Ты обещал рассказать, — напомнила я.

— Конечно, — сказал он. — И я всегда держу свои обещания. Помнишь, что я еще обещал тебе, девочка Бобби?

— Давай вернемся к конкретному случаю, — сказала я.

— Изволь, — он снова улыбнулся. — Что сейчас с тобой происходит, девочка Бобби?

— Я сплю.

— Это факт, который никто из присутствующих не станет отрицать, — сказал Пеннивайз. — Но где именно ты спишь?

— Я полагаю, в своей кровати.

— А ты в этом уверена, наивная девочка Бобби? Ты помнишь, как вернулась в свою комнату?

— Ну…

Он меня подловил. Я на самом деле не помнила. Вот я стою и прощаюсь с Джеремайей в его кабинете, и вот я уже здесь. А между этим как будто и не было ничего.

— И как такое могло получиться? — спросила я.

— Откуда мне знать, бедная девочка Бобби, я же всего лишь старый жалкий клоун, существующий в твоей голове, и не могу влиять на то, что происходит там. Похоже, ты тоже не можешь, — он мерзко хихикнул. — Допустим, тебя опоили. Опять. Это же не в первый раз случается в твоей жизни, не так ли? Похоже, что ты совершенно не разбираешься ни в вине, ни в мужчинах.

— Мы пили из одной бутылки.

— Но он мог отравить стакан, глупая девочка Бобби. Или мог просто запретить наркотику действовать на него. Он же бог.

Меня охватила не паника и не отчаяние. Безысходность — тоже неправильное слово, но, наверное, оно подходило тут лучше всего. Нет мне покоя ни здесь и ни там.

Или Пеннивайз врет и сам все подстроил, и это такая же иллюзия, как и труп Реджи на кровати, и на самом деле я мирно сплю в своей комнате.

А может быть, и нет.

Так он и действует. Он сеет в моем разуме семена сомнения, а я потом врежу себе сама.

А может быть, и нет.

— Ладно, — сказала я. — Ты почти победил, мой господин. Но, прежде чем я признаю свое окончательное поражение, расскажи мне, как ты умер.

— А разве я умер, пока еще живая девочка Бобби?

— А разве нет?

— Почему ты думаешь, что это знание чем-то тебе поможет?

Я пожала плечами, раз он вернул мне такую возможность.

— Поможет, не поможет, какая разница? Все равно лучше знать, чем не знать.

— Мне нравится твоя бравада, робкая девочка Бобби. Из нее так и сквозит отчаянием.