И ухватит за бочок (СИ)

Обычно пьяный Платт был довольно безобиден. Он, конечно, мог на нее накричать, наговорить гадостей, попытаться чем-нибудь кинуть, но, в общем и целом, ей всегда удавалось быстро уложить его в постель. Но сегодня… Он как с цепи сорвался. Обвиняет ее в том, что она отпугнула единственного жениха, который на нее позарился, обзывает нахлебницей, угрожает выгнать из дома… Рей даже и не думает оправдываться и выяснять, в чем дело. Она, как обычно, пытается подтолкнуть Платта к его спальне, но тот внезапно хватает ее за руку, замахивается… И с воплем падает на пол, сбитый с ног огромным черным зверем.

— Если ты хоть пальцем ее тронешь, — оскалив зубы, рычит волк, — я тебя разорву, понял? Понял?

— П-п-п-понял, — бормочет побелевший как полотно Платт.

— Ты от меня не спрячешься. Я тебя выслежу. И буду убивать долго. Понял?

— П-п-понял.

Волк клацает зубами прямо у него перед носом.

— А теперь пшел отсюда!

Когда Платт наконец уползает, Рей оборачивается к волку.

— Не надо тебе было вмешиваться. Он тебя увидел! Как раз когда приехал охотник! Это опасно и…

— И что, я должен быть сидеть, поджав хвост, и смотреть, как эта скотина обижает мою девушку?

— Твою девушку?.. — Рей чувствует, что ее щеки опять пылают.

— Ну да, — отвечает волк. — Ты моя? Моя. Ты сама сказала. И ты девушка. Значит, моя девушка.

Она расплывается в улыбке.

— Пойдем спать, — говорит волк. — Не бойся, я буду тебя охранять.

Рей не думала, что сможет уснуть после всего, что произошло. Но она отключается, едва зарывшись лицом в мягкий черный мех.

***

Волчок подозревает, что с бочком что-то не так. В нем явно содержится какой-то дурман, как в некоторых грибах. Иначе почему злой волк Кайло Рен то скачет, кувыркаясь и повизгивая, как щенок (так что над ним смеются даже белки!), то лежит под кустом и умирает оттого, что бочок прямо сейчас ему недоступен, что он забыл спросить, почему Рей вчера плакала, что у нее все еще есть жених… Надо воздерживаться, решает волк. Пока никаких бочков. Есть ведь и другие места. Бедро, например. Изнутри должно быть особенно вкусно. Или сзади. При мысли о том, как он ухватит Рей… за филей, волчку становится так жарко, так странно, так невыносимо, что он вскакивает и мчится, сломя голову, прямиком к деревне…

Рей подозревает, что с волчком что-то не так. Что в его слюне явно содержится какой-то дурман. Как в некоторых травах. Иначе почему она то садится к окну, подперев щеку рукой, и томно вздыхает, глядя в сторону леса, то бросается на кровать и рыдает оттого, что волчок, получив свое, может ее бросить, что он сидит где-то в лесу голодный, без пирожков, что она не может прямо сейчас его погладить… Хватит, решает она. Запрещу ему хватать меня за бочок! Пусть лучше… хвостом. При мысли о том, как он погладит ее хвостом по колену и, может быть, даже выше, Рей становится так жарко, так странно, так невыносимо, что она вскакивает, бросает все дела и бежит прямиком к лесу…

Они сталкиваются нос к носу на окраине поля между деревней и лесом.

— Ты!.. — вскрикивают они одновременно и бросаются друг к другу.

Рей обхватывает волка за шею, он своими широким языком быстро лижет ей лицо, и дальше происходит что-то совсем непонятное.

Оба, не говоря ни слова, со всех ног бросаются к старому покосившемуся амбару. Там разложено на просушку душистое сено, и они валятся в него с размаху.

Рей сама не понимает, что с ней, но первым делом падает на спину и, зажмурившись, задирает на себе рубашку. Волчок тут же залезает на неё и с утробным рычанием прихватывает зубами правый бочок.

«Это безумие!» думает Рей и поспешно разводит ноги, чтобы волчок положил ей туда свой хвост. Толстый, упругий, пушистый, о-о!.. Нет, она ни о чем не хочет думать, пусть у него дурманящая слюна, пусть это наваждение, пусть что угодно, пусть он ее покусает и бросит, но сейчас, сейчас она хочет только одного, она больше не может…

«Это безумие!» думает волчок, зарываясь мордой в тёплый, одуряюще вкусно пахнущий девичий бочок, и издает странный звук, похожий одновременно на стон и на вой.

Бочок ещё вкуснее, чем он запомнил, ещё прекраснее. И другой. И опять этот. И снова тот. И… хвосту так хорошо, что сердце сейчас разорвётся — Рей снова сжимает его между колен, как будто пытается забрать себе, глубже, сильнее.

Кайло бросает на неё быстрый взгляд: губы у нее раскрыты, глаза зажмурены, щеки горят, и дышит она часто-часто. Она такая красивая, что…

Он наклоняется и хватает ее за живот. И ещё! И ещё! Она вскрикивает, тянет его за уши, обхватывает ногами, и он окончательно сходит с ума. Он с силой толкает в неё хвост под ее стоны, обхватывает им то одно ее бедро, то другое, он кусает, прихватывает, лижет, лижет везде, где может дотянуться. Пусть он сошёл с ума, пусть превратился в одержимого девицей зверя, пусть она его околдовала, пусть он дал зарок воздерживаться, но сейчас он не может! Не может! И здесь, и снова бочок, и живот, и бедро, и над коленкой, и внутри, и выше, и ещё, ещё, ещё, пока она обнимает его и вскрикивает и стонет.

— Ты моя! — в безумии рычит он.

Она согласно всхлипывает и кивает в ответ.