И в шутку, и всерьез (былое и думы)

А я хочу в день столетия Бухвалова пожелать коллективу института и его новым руководителям сохранить заложенные Евгением Васильевичем традиции. Это будет лучшим подарком, светлой памяти, глубокоуважаемому Евгению Васильевичу.

* * *

Октябрь 2009 года

Памяти Цейтлина Н.М.

Мы познакомились с Наумом – все звали его Нюсик, когда учились на радиофаке Горьковского университета в одной группе «Б» (1947 – 1953 г.). Он, как многие сокурсники, часто бывал у меня дома, я – у него: сначала – в студенческую пору – на Большой Покровке (недалеко от площади Лядова), потом на Решетниковской, где он проживал в доме тестя со своей женой Орнатской Ольгой Ивановной и детьми: двумя дочерьми – близнецами Верой и Аней – ныне докторами медицинских наук, и младшей очень больной дочерью Надей, скончавшейся в семнадцатилетнем возрасте. Я знал и помню его отца и красавицу мать, которую он очень любил, но рано её лишился.

Наша дружба продолжалась всю жизнь до его кончины. И вот уже больше пятнадцати лет, как он ушел из жизни. Ушел, и память о нём как-то запропала. Отдел, который он возглавлял в НИРФИ, распался в девяностые годы, многочисленные ученики разбрелись. К досадному недоразумению надо отнести то, что в книге, посвящённой шестидесятилетию радиофака, о Цейтлине – докторе, профессоре, заслуженном деятеле наук, авторе нескольких монографий – забыли и даже не процитировали его многочисленных работ. Будем надеяться, что со временем эта ошибка будет исправлена. Лишь в этом году в журнале «Антенны» (выпуск 7 2009 г.), посвящённом памяти известного ученого Бахраха Л.Д., я нашел в воспоминаниях другого известного ученого Шифрина Я.С. следующее упоминание о Цейтлине: «… Многие, изложенные в книге, результаты получили дальнейшее развитие в последующих совместных исследованиях по антенным измерениям, поддержанным двумя соросовскими научными грантами. В этих работах активно участвовала группа Нижегородских специалистов во главе с очень хорошим ученым и замечательным человеком Наумом Моисеевичем Цейтлиным…»

Я не достаточно подготовлен, чтобы сделать обзор его научного творчества. Но дважды мне довелось увидеть Цейтлина в деле. На нашем предприятии под его руководством был внедрен метод снятия диаграммы направленности радиолокаторов по солнечному излучению. Этот метод использовался впоследствии в РЛС различных диапазонов волн, разрабатываемых предприятием. В другой работе, которая выполнялась под моим руководством, Цейтлин внедрил способ снятия диаграммы направленности антенны из ближнего поля.

Цейтлин продемонстрировал высокую научную грамотность, сочетающуюся с огромным желанием поучаствовать в «живом» деле, предельную педантичность в исполнении договорной работы как по содержанию так и по срокам.

Нюсик был разносторонним человеком: профессор, поэт, бард, разбитной мужик, шутник и острослов. Это был эрудит – человек высокой культуры, он любил и знал музыку, искусство, был очень начитан и являл собой истинно интеллигентного человека.

Я постараюсь донести до читателя образ Цейтлина на живых примерах.

Цейтлин – студент, Цейтлин – друг.

Нюсик шел на экзамен, неся в себе мгновенные ответы на любые, сколь угодно каверзные, вопросы преподавателя. (А я, кстати, в отличие от него, шел на экзамен, неся в себе кучу вопросов, без выяснения которых не мог дать ответ ни на один вопрос – поэтому наши успеваемости сильно отличались).

Нюсик приходил на экзамены первым – в 9.00, брал билет, отвечал без подготовки и минут через 15-20 получал пятерку. После этого он мчался домой. Там ждал его Мишаня Логинов – товарищ Нюсика еще со школы, тоже студент из нашей группы «Б». Мишаня очень талантливый человек, начиная со второго курса на занятия не ходил. Он был влюблен в девушку с химфака; по-видимому, события там развивались не совсем гладко и Мишаня хандрил: лежал дома на диване и читал книги, которые очень любил, а, в зимний вечер, один ходил на каток.

Прибежав после экзамена к себе домой, где его ждал Мишаня, Нюсик в течение нескольких часов пересказывал ему содержание курса. После чего Мишаня к концу второй половины дня шел сдавать экзамен. Обычно он получал четыре. Не надо объяснять, что сдавать на четыре экзамен по незнакомому разделу теоретической физики после четырех – пятичасовой лекции Цейтлина, охватывавшей курс в 30 – 40 лекций, было под силу только человеку с блестящими способностями, которыми обладал Мишаня. Так продолжалось года два. Наконец Мишаня не потянул и где-то на четвертом курсе получил первую двойку, дальше остался на второй год, и защитил дипломную работу через год после нас.

Будучи работягой, Нюсик не ругал Мишку за низкую дисциплину и разгильдяйство. Он просто входил в положение и помогал как добрый преданный друг.