И. В. Сталин. Полная биография

«Он задал мне много вопросов о работе партийных организаций. Не торопил с ответом».

Внезапно Сталин изменил тему беседы. Осведомившись у Патоличева, сколько ему лет и давно ли он в партии, Сталин без перехода спросил:

– Вы не возражаете, если мы утвердим вас секретарем ЦК?

Патоличев не нашел, что сказать, – настолько это было неожиданно, – и сослался в конце концов на партийную дисциплину. Тогда Сталин по телефону позвонил Поскребышеву:

– В проект решения ЦК вторым пунктом поставьте: утвердить секретарем ЦК товарища Патоличева.

Когда на следующий день решение ЦК было принято, Патоличев узнал, что первым пунктом в нем стояло: «…освободить Г. М. Маленкова от обязанностей секретаря ЦК…»

В том же 1946 году, как сообщает Н. С. Патоличев, произошел и следующий случай: «Вечером мы с Кузнецовым были в кабинете Жданова. Вдруг звонок. У телефона – Сталин. Узнав от Жданова, кто у него в кабинете, он обращается к секретарям ЦК: «Назовите мне самого лучшего коммуниста». Вопрос был совершенно неожиданным и необычным. Все замялись. Сталин любил иногда задавать вопросы, которые ставили собеседников в трудное положение. Помню, Жданов смотрит на нас, а мы – на него. Потом догадались спросить Сталина, для каких же все-таки целей требуется «самый лучший коммунист». Сталин сказал, что надо подобрать работника для руководства торговлей в стране.

Помню, мы долго тогда перебирали руководящие кадры. И вот все единодушно остановились на В. Г. Жаворонкове».

Этот трудный участок работы В. Г. Жаворонков возглавлял долго…

В годы войны в окружении Сталина приобрели большой вес молодые члены Политбюро и ГКО – Г. Маленков и Л. Берия. Меж собой они создали осторожную связку (Сталин никаких открытых «блоков» и «союзов» вокруг себя не терпел). Оба они пытались исподтишка оттеснить «стариков» – В. Молотова, Л. Кагановича, К. Ворошилова и других. Началась долгая и затяжная борьба в кремлевских верхах.

Для Сталина перенапряжение военных лет не могло не сказаться на состоянии здоровья. Об этом появились интересные сведения в новейшей работе историков А. Пыжикова и А. Данилова: «Осенью 1945 г. произошли события, до недавнего времени неизвестные даже узкому кругу специалистов-историков. Почти сразу после окончания Второй мировой войны у Сталина случился инсульт, спутавший планы и расчеты многих его ближайших соратников. Решением Политбюро он был в октябре отправлен в отпуск, где пробыл более двух месяцев. Сохранилась переписка Сталина с членами оставшегося в Москве высшего руководства, проливающая свет на причины многих последующих событий.

Формальным руководителем в отсутствие Сталина остался Молотов. Но никаких принципиальных решений он не мог принять не только без согласования со Сталиным, но и без поддержки Маленкова, Берии и Микояна. Ответственность же за все принимавшиеся этой «четверкой» решения нес именно Молотов. Есть основания полагать, что именно этим и попытались воспользоваться Маленков и Берия с целью дискредитации Молотова в глазах Сталина во время его отсутствия в столице.

Камнем преткновения стали робкие изменения в информационной политике, проведенные с разрешения Молотова. В начале ноября 1945 г. центральная советская печать поместила выдержки из речи У. Черчилля, где он весьма лестно отзывался о вкладе СССР в разгром общего врага и давал высокую оценку Сталину на посту Верховного Главнокомандующего в годы войны. Казалось, это не могло не понравиться вождю. Однако вышло иначе. 10 ноября Сталин направляет «четверке» телеграмму, в которой подвергает критике ее действия. «Считаю ошибкой опубликование речи Черчилля с восхвалениями России и Сталина. Восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР… Опубликованием таких речей мы помогаем этим господам. У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов, и, наоборот, впадают в уныние от неблагоприятных отзывов со стороны этих господ. Такие настроения я считаю опасными…»

Американская «Чикаго трибюн» отмечала, что «в Москве происходит ожесточенная закулисная борьба за власть между маршалом Жуковым и министром иностранных дел Молотовым, которые пытаются занять диктаторское место Сталина». Само же состояние здоровья вождя оценивалось с каждым днем во все более мрачных красках. Швейцарская «Базлер нахрихтен» со ссылкой на турецкие дипломатические источники сообщила даже о его смерти. Сам Сталин прочел сводку об этом в тот же день. Интересен заголовок тассовцев на этом сообщении: «Инсинуация турецких мерзавцев в швейцарской газете».