И. В. Сталин. Полная биография

Заседали долго, до вечера, с перерывом на обед. Были решены вопросы организации Конармии, ее задачи. В заключение командарма Буденного приняли в партию. Рекомендации он получил весомые: от Сталина, Ворошилова, Щаденко.

На следующий день командование фронта пожелало поехать в район действий армии. Сталин и Егоров ехали в санях, с ними – кинооператор Э. Тиссе. Буденный, Ворошилов, Щаденко, Городовиков верхом. Сзади – резервный кавдивизион. Был ясный, морозный день. Ничто не предвещало опасности – и вдруг пулеметные очереди, разрывы снарядов. Оказалось – угодили ненароком прямо на поле сражения, где в очередной раз конница Мамонтова сошлась с кавалеристами Буденного и в очередной раз была бита.

Сталин и Егоров, поднявшись на холм, в бинокли следили за разворачивающейся картиной боя. Буденный, заметив, что на левом фланге противник обходит его кавалеристов и возникает угроза для командования фронта, стал просить Егорова и Сталина уехать.

– Нет! – коротко и резко ответил Сталин.

Делать нечего – командарм сам, во главе резервного кавдивизиона, пошел в атаку. Отбросили врага. Поле боя осталось за буденновцами.

«После боя, – вспоминал Буденный, – наступила гнетущая тишина, нарушаемая стонами раненых да голосами санитаров, хлопотливо подбиравших их.

Сталин, Ворошилов, Егоров, Щаденко и я медленно проезжали по почерневшим холмам, устланным трупами людей и лошадей.

Все молчали, скорбно оглядывали следы жестокой кавалерийской сечи. Тяжело было смотреть на обезображенные шашечными ударами тела людей.

Сталин не выдержал и, обращаясь ко мне, сказал:

– Семен Михайлович, это же чудовищно. Нельзя ли избегать таких страшных жертв? Хотя при чем здесь мы? – И он снова погрузился в раздумье…»

Вечером этого же дня командование фронта уехало. В Серпухов возвратились 12 декабря.

В истории мировой военной мысли громадное значение Первой Конной армии до сих пор не вполне осознано и оценено. Да, в новейшее время крупные кавалерийские соединения не раз действовали, и успешно. Вспомним Зейдлица, Мюрата, Платова. Однако все они входили в состав общевойсковых армий, а не как самостоятельные в оперативном отношении группы войск. Тут возникло принципиально иное – Первая Конная армия. Она новаторски образовалась именно как соединение армейского масштаба, где пехотные части и артиллерийские были приданы и подчинены командованию конницы.

Это не только прообраз, предвестник, но и практическое воплощение крупных подвижных соединений Второй мировой войны (немецкие танковые и советские танковые армии).

Одни приписывают это новшество в военной стратегии немецкому танковому генералу Гудериану, а наши борцы с «культом личности» – Тухачевскому (вот уж совсем не по адресу! Он как раз был против). Но объективные историки скажут прямо и недвусмысленно: впервые в мире создали и опробовали в бою подвижные соединения крупного масштаба Буденный, Ворошилов и Сталин.

На Кавказском фронте (так с 16 января 1920 года стал именоваться Юго-Восточный фронт) в конце января положение осложнилось. Белогвардейские войска вопреки ожиданиям сохранили и часть сил, и волю к сопротивлению. Попытки войск 8-й, 9-й и Конной армий фронтальными ударами опрокинуть врага не удавались. Особенно страдала в этих лобовых атаках через Дон на Батайск ударная сила фронта – Конная армия, детище Сталина. Гибли, и бессмысленно, сотни великолепных бойцов и тысячи лошадей – успеха не было. Командование Конармии пыталось доказать комфронта В. И. Шорину, что неправильно использовать кавалеристов как общевойсковую армию, что ее усилия не поддерживаются частями соседних армий, но не сумело переубедить комфронта. 1 февраля Буденный и Ворошилов пишут письмо Ленину, 2 февраля направляют доклад Главкому Каменеву. В этих документах они характеризовали сложившуюся ситуацию и просили помочь. Не ограничиваясь этим, утром 3 февраля они связались с Курском, со Сталиным.

Буденный подробно охарактеризовал обстановку и просил приехать Сталина «хотя бы на 2–3 часа». Формально Сталин не имел отношения к делам Кавказского фронта. Но формалистом в скверном смысле этого слова Сталин никогда не был. Он отвечал Буденному: «Дней восемь назад, в бытность мою в Москве, вдень получения мной вашей шифротелеграммы, я добился отставки Шорина… В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии. Если у вас нет связи с Саратовом, мы можем вам каждый раз предоставлять провод для разговора с Орджоникидзе, который, безусловно, поможет вам и поддержит вас.

Что касается моего выезда, я, вы знаете, не свободен, назначен председателем Совета труда Юго-Западного фронта, и без согласия Совета Обороны не смогу выехать. Во всяком случае же передам вашу записку Ильичу на заключение, если вы не возражаете. Окончательный ответ могу дать только после переговоров с Ильичом. Об одном прошу: берегите Конную армию, это неоценимое золото республики. Пусть временно пропадают те или иные города, лишь бы сохранилась Конная армия».