И вблизи и вдали

На глубине 148 метров перед аппаратом возникает огромная темная масса. Это большая отвесная скала, сложенная коренными породами. Наконец-то! "Аргус" подходит к подножью скалы и начинает медленно всплывать вдоль нее. Внизу видны крупноглыбовые осыпи, частично засыпанные песком и заросшие водорослями. Какие это породы? Поди разбери через стекло! Скала темно-серого цвета. Обрыв крутой, почти вертикальный, слегка окатан и разбит глубокими трещинами, засыпанными белым песком. В стенах - каверны и ниши, словно настоящие пещеры. Похоже, склон горы разрушался не под водой, а на поверхности моря, где и подвергся выветриванию. Все наши многочисленные попытки оторвать образец, оказываются безуспешными - "механическая рука" скользит по скалам, заросшим органикой. Аппарат кружится на месте, тыкаясь в выступы. Виталий сдержанно отпускает неодобрительные замечания, но все старания напрасны - без кувалды здесь не обойтись. Мы оставляем свои попытки и всплываем выше. Оказывается, это скальная гряда, за которой обнаруживается вторая, сложенная такими же темно-серыми скатанными породами. Очертания выступов похожи на изображения скал на древних иконах. Выше второй гряды обнаруживается третья, такая же, с карнизами, напоминающими террасы. Похоже, что когда-то здесь гуляли волны прибоя. С этой глубины и до самой вершины горы идет причудливый рельеф с вертикальными скальными обрывами. Поверхность как ковром покрыта густой растительностью: губками, мягкими кораллами и другой органикой. Вершины - острые щетки шириной от одного до нескольких метров, вроде зубьев пилы. В глазах рябит от ярко-зеленых сочных и больших листьев ламинарий и каких-то красных водорослей, напоминающих альпийские маки.

Так, переплывая со скалы на скалу и проводя фотографирование, мы медленно поднимаемся к самой вершине горы Верчелли. Пешком такой маршрут не сделать никаким альпинистам. Вершина на глубине 56-60 метров прорезана глубокими ущельями с осыпями, которые держатся на "честном слове". Отсюда под нами хорошо видны крутые склоны, уходящие вниз…

"Аргус, я Витязь", — неожиданно громко раздается в отсеке. Время вашего погружения вышло. Сообщите готовность к всплытию". Мне показалось, что с начала спуска прошло минут сорок, а доказывается - около четырех часов. С неохотой вырубаю магнитофон. На глубине 60 метров отрываемся от грунта и начинаем всплытие. В иллюминаторах светает. Хлопья планктона на этот раз движутся вниз, как будто идет снег. Еще несколько минут, и пронзительно-алый солнечный свет вспыхивает в верхнем иллюминаторе. Аппарат начинает резко раскачиваться на волнах. "Аргус, я Витязь, — оглушительно звучит в ушах. — Вижу вас, иду к вам. Люк открыт, и я с наслаждением, после четырехчасовой финской сауны, падаю в соленую морскую воду на пути к резиновой лодке… На том же самом "Аргусе" мне пришлось снова погружаться на склоны подводных гор Тирренского моря еще два года спустя, в новом рейсе "Витязя". Одно из погружений запомнилось более других. Дело в том, что у "Аргуса", как я уже упоминал, есть манипулятор – механическая рука, которой можно брать пробы грунта или отдельно лежащие камни. А вот взять образец породы из коренного залегания, оторвать его от скалы эта рука не может - силенок мало. Поэтому группа наших умельцев во главе с инженером Игорем Ракитиным сконструировала небольшое буровое устройство, приводящееся в действие аккумуляторами "Аргуса". С его помощью можно было пробурить прямо в твердой породе небольшую скважину длиной до 20 см, да еще и взять керн диаметром полтора сантиметра. Устройство это успешно испытали на палубе, пробурив каменную глыбу и получив керн. Однако пилоты наши этой новой технике обрадовались не слишком. Ведь если бур заклинит, "Аргус" встанет на мертвый якорь и не сможет оторваться от дна!

Чтобы избежать этой опасности, Ракитин придумал специальное приспособление: аппарат снабжался двумя опорными штангами, которые могли выдвигаться. Если бур заклинивало, аппарат опирался на боковые штанги, вся система отстреливалась, и можно было всплывать. Систему эту поставили на аппарат и испытали прямо на палубе - все работало прекрасно. В первое погружение с бурением отправились два пилота - Виталий Булыга и Александр Горлов, а также я. Дело было на подводном хребте Барони. Опустившись на дно, мы долго выбирали удобный участок скальной породы для первого бурения. Наконец нашли и начали бурить. Красноватый дымок завихрился из-под бура, медленно, с усилием входящего в породу. Все как будто шло прекрасно, но тут аппарат качнулся, и сверло моментально заклинило. Пытались освободить его обратным вращением, но из этого ничего не вышло. "Жалко, — сказал Булыга, — придется отстреливать". И как раз в этот момент я увидел, что выпущенные нами штанги висят в воде и до дна не достают. Поверхность скалы оказалась неровной, и как мы ни старались дотянуться штангами до твердой опоры, чтобы освободить бур, намертво приковавший нас ко дну, ничего из этого не получалось. Доложили о случившемся наверх. А толку-то что? Чем они могут нам помочь?