И вдруг никого не стало

– Думаешь, это надолго? Нам придется здесь зимовать?

Она устроилась в любимой позе – подобрав ноги и обхватив руками колени, будто приготовилась встретить надвигающиеся холода.

– Пройдет же здесь кто-нибудь… какое-нибудь научное судно.

– Да брось ты, сейчас конец января. Если бы им надо было делать подсчеты, они воспользовались бы летним сезоном и уже появились здесь.

– Может, они обходят все острова и под конец завернут сюда или в бухту Джеймса, туда, где колония пингвинов. И тогда мы их увидим.

Оба невольно повернулись к открытому морю. Чистый, чуть подернутый дымкой горизонт был безнадежно пуст.

– Мы вполне можем их прозевать. Допустим, они пройдут мимо острова ночью и не заметят сообщения на холме.

– Нет, здесь никто по ночам не шатается. Если хочешь, можем выложить еще одну надпись в бухте Джеймса.

И это Луизу не устраивало. Слишком много отдано на откуп случаю, прихоти судьбы.

– Почему бы нам самим не попытаться их найти? База должна быть на востоке, больше негде. Мы уже знаем, что на западе ничего нет, только скалы и неприступные ледники.

– Ты с ума сошла, здесь все бухты разделены «неприступными», как ты сама говоришь, ледниками, и остров вытянут в длину почти на полторы сотни километров. Нам туда не добраться. Сейчас у нас хотя бы есть крыша над головой, и мы знаем, где добыть еду. Выбора нет, надо оставаться здесь.

С того места, куда они забрались, вершин не было видно. Подходя к острову на «Ясоне», они любовались белоснежным ледяным куполом, усеянным острыми пиками. С него сбегали бело-голубые реки ледников, деливших остров на дольки, словно апельсин. Тогда Луиза предвкушала восхождения, но теперь понимала, как трудно будет подниматься с таким скудным снаряжением и еще более скудными запасами еды.

– Значит, нам, скорее всего, придется зимовать здесь.

Приговор наконец был произнесен. Впереди у них долгая, холодная и темная зима со штормами. Свет начал меркнуть, будто подтверждая ее слова. Небо у горизонта, еще недавно ярко-розовое, стало сиреневым, потом серым, оно словно затвердело. Неужели возможно такое одиночество в эпоху интернета, когда каждый на виду? Неужели на планете остались места, куда не дотянулась всемирная сеть? Перед отъездом они подумывали взять с собой маячок, с помощью которого их близкие, имея компьютер и код доступа, могли бы за ними следить, но Людовик принялся доказывать, что они-то как раз хотели пожить на свободе, вдали от всяких старших братьев, пусть и в самом прямом смысле. И потом, тогда они не смогли бы высадиться на этом запретном острове. Они сами во всем виноваты. Свобода, безопасность, ответственность – три вершины невозможного треугольника. Они устремились к первой, убежденные в том, что вторая и третья к ней приложатся, что техника всегда и везде будет их защищать. Но факты упрямы, и реальность, грозная и равнодушная реальность оставляет последнее слово за собой. Когда они мечтали о приключениях, всегда подразумевалась возможность в любой момент прервать игру, пока она не зашла слишком далеко, – позвонив через спутник, пополнив банковскую карту, призвав на помощь отлаженную систему спасения. Мысль о том, насколько далеки они от цивилизованного мира, угнетала сильнее, чем одиночество. Сколько времени придется здесь провести? Полгода, восемь месяцев? А если и в следующем году никто не появится? Они так и будут до конца своих дней мыкаться в грязи и мерзнуть, так и будут убивать зверей и, точно первобытные дикари, разделывать туши, пока смерть не заберет их самих? Дверь тюрьмы навсегда захлопнулась за ними?

– Я пойду на эту научную базу, – сказала Луиза. – Дни пока еще длинные, по пятнадцать часов, я быстро обернусь. У нас есть кошки и ледорубы, возьму с собой запас сушеного мяса. А ты останешься здесь. Тогда наши шансы возрастут вдвое. Я уверена, что у них на базе есть какой-нибудь передатчик, рация, спутниковый телефон.

– Нет, это слишком опасно! – Одна только мысль о том, чтобы остаться в одиночестве, была для Людовика непереносима. – И вообще, охотиться и управлять лодкой надо вдвоем. А представь себе, что будет, если ты упадешь, поранишься? Послушай, в худшем случае, если никто так и не появится, мы здесь перезимуем, а весной пойдем искать базу вместе.

Они еще немного поспорили, но и Луиза в глубине души очень боялась идти одна. Она и в горах ни на что бы не решилась без надежной связки.

Стемнело, последние отблески света обвели бледной чертой старые здания, и те приобрели угрожающий вид. С запада потянуло холодным ветром, железо поскрипывало у них за спиной. Они вернулись в свое логово.

* * *

Как ни странно, осознав, что зимовка на острове неизбежна, оба вздохнули свободнее. Ожидание перестало быть таким мучительным, будущее обрело очертания плана, стержня, вокруг которого все выстраивалось: им надо готовиться к зиме и искать способ покинуть остров.