И вдруг тебя не стало

Мы прошли через холл, и Марти открыл дверь кабинета. Солнечный свет заливал всю комнату. Деревянные полы сверкали. Пустота кабинета казалась местом для новых возможностей. Я чувствовала – труба зовет.

Все было за гранью совершенства.

Кроме моего бюджета.

Сквозь волнистое стекло виднелась красная кирпичная башня Вандербильта, похожая на фотографию с открытки. За ней можно было различить стены медицинского центра из стекла и бетона. Я представила тенистый дворик, где ждала Паоло на деревянной скамейке рядом со статуей читающей девушки. Тогда мне казалось, что его работа никогда не закончится. В четырех кварталах в противоположном направлении виднелась бледно-зеленая крыша психиатрической больницы.

Возвращаясь в коридор, я провела пальцем по книжной полке.

– Могу я себе это позволить? – спросила я. Мой голос эхом отозвался в пустоте.

Он назвал сумму, которая была более чем разумной. Мои руки дрожали от возбуждения.

– Итак, что ты думаешь?

– Марти, кто-нибудь снова доверит мне пациента? Ребенка?

– Ты со всем справишься. Просто тебе нужна небольшая помощь. Сейчас.

Хотела бы я, чтобы он был прав.

– Помнишь историю, которую ты мне рассказывала? Про помощь людям?

Глаза Марти, казалось, засияли. Я знала, что он имел в виду. Марти вспоминал об этом дюжину раз. Я знала, к чему он клонит, и это было как раз подходяще вовремя.

– Ты была в какой-то аптеке…

– В аптеке медицинского центра. – Я отчетливо помнила, потому что ждала тогда бабушку. Я расплачивалась там картой после какой-то очередной ерунды, в которую она вляпалась. – Да, – подтвердила я.

Он тепло улыбнулся и прижал пальцы к вискам.

– И краем глаза ты увидела женщину. Она шла прямо к окну, к огромному стеклу. Она куда-то смотрела, но не видела, что находится прямо перед ней. А ты видела.

– Верно.

– Она вошла прямо в стекло, и оно разбилось. Разлетелось на кусочки. Ты пожалела, что не успела вмешаться, предупредить ее. Ты не обязана быть идеальной, чтобы помочь, Эмили.

Вдруг я кое-что вспомнила. О том, что он делал раньше.

– Помнишь ту уловку, которую ты проделывал? Перерезанную веревку, которая снова становится целой?

Он кивнул, и по его глазам я поняла, что он уже давно не делал этого.

– Раньше мне это нравилось.

– Почему ты начал это делать?

– Люди хотят видеть что-то необъяснимое, чего они не понимают. Верить.

– Но пытаются ли они понять?

– Некоторые пытаются. Некоторые – нет. Дети хотят понять больше, чем взрослые. Взрослые чаще хотят забыться в фантазиях. Мир может быть жестоким. Они хотят отдохнуть от него.

– Ты мне покажешь? – попросила я, снова присев на край дивана.

Он нашел в ящике стола ножницы и шнурок, накинул его на руку. Артистично приподнял брови и потянул за него, поворачивая руку так, чтобы я могла увидеть, как он делает вторую петлю, разрезал и отпустил обратно.

Затем он потянул его.

Шнурок снова стал целым.

Потом он протянул шнурок мне, чтобы я проверила. Напряжение в моих руках и ногах ослабло, и я почувствовала желание отплатить Марти за его доброту. Он был прав: трюк был безумно прост. Никто не поверит, что он разрезал веревку и соединил обратно, если действительно этого не захочет.

Потом он вывел меня в коридор. Там я заметила еще одну лестницу. Я и не представляла, что в здании есть третий этаж. Я кивнула в ее сторону.

– Куда она ведет?

– О, это крыша. Летом я там загораю, – добавил он без тени стыда.

Я не смогла удержаться от смеха.

– Я уверена, что персонал медицинского центра ценит это.

– Это верно, – рассмеялся он, озорно приподняв бровь. – Вероятно, так оно и есть.

Глава 10

С приближением осени воздух стал свежее, а облака казались высокими и были будто тоньше, как клочья изорванного хлопка. Мама отвезла меня на ферму. Я нашла черный семейный «Форд», терпеливо ждавший меня под россыпью сосновых иголок. Я забралась на знакомое сиденье и потянула скрипучую дверь, которая закрывалась только с усилием и жутким грохотом, положила руку на треснувшую ручку коробки передач и нажала ботинком на сцепление. Я не могла поверить, что автомобиль заведется, но машина загудела; запах пыли и скошенной травы напомнил мне время, когда я училась водить. Я показала маме большой палец и увидела, что она сворачивает на дорогу. Я поскребла ногтем высохший кетчуп по углам лампы и запыхтела в сторону дома.

Три дня спустя мама вошла в мою комнату.

– Мне так жаль, дорогая. Тетя Кэрол упала. Мне нужно к ней.

Я съехала со съемной квартиры в спешке и перевезла все вещи в мамин дом. Я слышала, как люди постоянно описывают колоссальность своего имущества, так что удивилась, насколько мало вещей было у меня. Большая их часть уместилась в мамином подвале.