И вдруг тебя не стало

Кол поднял штатив, водя им как в замедленной съемке, словно битой для софтбола. Прислонившись к столику, он начал стягивать с плеч куртку.

– Хочешь рассказать мне, что ты планируешь?

Кофе был горячий, вкусный.

Оставалось где-то двадцать пять часов до отъезда Мэтта.

Небо за спиной Кола было похоже на мазки серой и желтой краски. Щеки над его бородой покраснели от холода. Я рассказала ему, что задумала.

Он прикусил губу и слегка прищурился, обдумывая мой план.

– Значит, ты хочешь посмотреть, как цветы доставят Мэтту? Могу я спросить тебя, что ты хочешь увидеть?

– Что он будет выглядеть виноватым, – быстро объяснила я. – Он взбесится, когда увидит открытку, разорвет, попытается от нее избавиться.

– Эмили, любой может порвать ее. Ты бы так и сделала. Я бы тоже ее выбросил, если бы дело дошло до моего кабинета. – В его голосе некоторое сочувствие: ему казалось, что он говорит очевидные вещи.

Я отбросила сомнения, бурлящие во мне. Я вспомнила осуждение в глазах Мейсона, когда он наклонился ко мне, и настороженный взгляд молодого копа, провожавшего меня вниз по лестнице в квартире Сэнди. Элли – она вообще меня избегала. Мне было уже тошно от того, что для всех я была сумасшедшей.

Я знала, что это Мэтт.

Я вспомнила выражение его лица в супермаркете, когда между нами рассыпалась по полу черника. Меня бросило в дрожь, но это не имело значения. Все, что мучило меня много дней, наконец обрело смысл.

– Может, я хочу что-то доказать? Я просто должна сама посмотреть, – сказала я. – Мне это нужно. Мне нужно увидеть это сейчас.

И, помимо того, что мне это было нужно, я еще не до конца отмела идею показать фотографию Мэтта мистеру Менделю.

Кол посмотрел на часы.

– Слушай, дело уже сделано, – сказала я, положив руку на бедро. – Я сделала заказ и собираюсь посмотреть, что произойдет. Разве тебе не любопытно?

Кол пожал плечами и кивнул. Он поставил штатив на рубероид и улыбнулся.

– Я как-то видел такой старый фильм про что-то такое, – задумался он. – Джимми Стюарт, Грейс Келли.

– Звучит как хороший пример для подражания, – сказала я.

– Ну, да, наверное, – он покачал головой и допил свой кофе.

Пауза.

– Спасибо, – сказала я наконец.

Я проверила время на своем телефоне, и мне стало интересно, где сейчас мои цветы. Я представила себе желтый фургон доставки, несущийся по Вест-Энду.

Кол выкрутил ножки штатива, повернул крепление под углом. У него зазвонил телефон. Он поднял указательный палец и повернулся, чтобы заслонить микрофон от ветра. Спина его коричневой куртки ярким контрастом выделялась на нежном небе. Рубероид тихонько хрустнул, когда он прошел на другой конец маленькой крыши, чтобы поговорить без посторонних.

– И тебе доброе утро. Где твоя мама? – Его голос был спокойным, и я смогла сразу определить, кто звонил. Этот звонок стал своего рода зазором в плотной ткани времени, коротким перерывом, через который я увидела масштаб надвигающейся на меня усталости, но еще не почувствовала ее. Я потерла глаза и снова переключила внимание на камеру.

«Интересно, тут есть доставка кофе?» – подумала я, потому что не могла напиться.

– Послезавтра, – сказал Кол в трубку. – Да, у меня сегодня выходной. Я работаю над кое-чем с Эмили… Правильно, это ее… Нет, его здесь нет, слишком холодно. Он у нее дома.

Кол повернулся и одними губами сказал мне: «Энди». Я молча кивнула. Я невольно подслушала и улыбнулась.

– Потому что мы в ее офисе. Она не приводит его на работу. Да, в том же здании, о котором мы говорили на днях. Оливия, стоп. Где твоя мама? – Он закашлялся, потер шею. – Ну, возможно, тебе придется сказать ей, что пора вставать, дорогая. С ней все будет в порядке. Уже больше девяти часов. Все будет хорошо. Обещаю. Перезвони мне, если что будет нужно.

Он закончил разговор и положил свой телефон в карман куртки.

– Извини.

– За что?

Притворяясь, что не слушаю так уж внимательно, я закрыла один глаз и посмотрела в видоискатель вместо экрана. Из-за этого медицинский центр казался таким далеким, будто между нам пролегал океан.

Он пожал плечами.

– Я знаю, мы тут пытаемся сосредоточиться. Она просто скучает, я так понял. Это случается иногда, когда она проводит целую ночь в квартире у мамы.

– Что случилось?

Я решила, что могу спросить. Пока не появились цветы, мы в основном наблюдали за людьми. Ничего особенного. Я потерла руки, согревая их.

Мы вышли на лестничную клетку, подальше от ветра, и изредка проверяли время.

Кол сложил руки на груди и ответил:

– Ее мама встает слишком поздно, а потом поздно засыпает. Я не осуждаю, правда. Она на самом деле отличная мама, но ведет образ жизни музыканта. Похоже, что многие из них спят допоздна.

– Я не слышу в твоем голосе осуждения. По-моему, ты все прекрасно понимаешь, если тебе интересно мое мнение.

Он не ответил. Я знала, что была опасно близка к тому, чтобы полезть не в свое дело.

– Ну, мне уже не нужно беспокоиться о том, чем она сейчас занимается в свободное время. Мы не пытаемся быть вместе, мы просто родители. Если Оливия не страдает от того, что ее мама приезжает и уезжает в поздний час, какая разница – меня это устраивает.