И вдруг тебя не стало

Сначала голос был таким тихим, что я даже не могла понять, кому он принадлежит. Но где-то в глубине я уже все поняла. Булавочная головка, песчинка паники проникла в мой мозг, и я почувствовала сильнейший приступ тошноты. Я глянула вниз с высоты верхней ступеньки, и у меня скрутило живот.

Я побежала вниз, ботинок был как цементный блок на моей ноге. Я касалась кончиками пальцев стен, чтобы не упасть вперед.

«Пожалуйста, нет», – сказала я себе. Это просто слуховая галлюцинация, хотелось мне думать, порожденная крайней усталостью. Мы передадим флешку в руки Мейсону, а потом я погружусь в самый глубокий сон, который сейчас пытается ворваться в мое сознание и расшатать его границы.

Но мне это не померещилось.

– Папа? – Без сомнения, это была Оливия. Веселая, любознательная. Вполне логично, что она пришла сюда после телефонного звонка.

Она уже была на лестнице, когда я увидела ее. Ярко-желтый плащ, песочно-каштановые спутанные волосы. Ее глаза и рот светились восторженной, хотя и слегка озорной улыбкой. Ее веснушчатые щеки, покрасневшие от холода, были цвета какого-то нежного цветка.

Я провела достаточно много времени с детьми, чтобы сразу прочитать выражение ее лица. Ответственность. Гордость.

– Мисс Эмили, я пришла сюда пешком, сама, – с энтузиазмом произнесла она, прижав два больших пальца к груди, как будто только что выиграла приз.

«Черт», – подумала я.

Я старалась говорить спокойно.

– Ты шла пешком?

– Я шла пешком от мамы, это меньше чем в двух кварталах, – сказала она уверенным голосом, использовав недавно услышанную фразу. И указала пальцем назад.

Я опустилась на ступеньки и положила руки ей на плечи. Винил начал мяться под моими ладонями с неприятным звуком, когда я стала водить руками вверх-вниз по рукавам ее плаща, который она почему-то носила.

– Дорогая, ты не должна была этого делать. Где сейчас твоя мама?

«Пожалуйста, скажи просто на улице», – подумала я. Я хотела, чтобы на подъездную дорожку на бешеной скорости въехала машина и в дверь вбежала измученная мама. Но не произошло ни того, ни другого.

В выражении лица Оливии что-то изменилось. Мое беспокойство, казалось, заставило гордость от того, что она сама нашла дорогу, увянуть. Она явно надеялась на восторг в ответ на свое триумфальное появление.

– С Билли.

«Кто такой, черт возьми, Билли?» – захотелось мне закричать.

– Кто это? – спросила я.

– Партнер мамы. Обычно она уходит на час, но иногда и больше. Но не намного больше.

Она увидела неодобрение в моих глазах и переключилась в режим защиты своей мамы.

– Она поставила фильм и вернется до обеда. Там есть что поесть.

– Хорошо, дорогая.

Это было нехорошо. Слова Кола звенели у меня в ушах: «Иногда мне казалось, будто у меня не один ребенок, а два». Но времени на раздумья не было. Это случилось. Кол и она разберутся между собой позже.

– Где, м-м-м… Где мой папа? – спросила она, глядя мимо моего плеча.

Стайка золотистых листьев закружилась, как миниатюрное торнадо, у подножья лестницы. Я смахнула с ее щеки спутанную ветром прядь волос, уже сожалея о том, что собиралась ей сказать.

– Я еду ему навстречу. Я уже выходила за дверь.

Это было не совсем правдой, и звучало это нечестно.

– Ох, – в ее глазах промелькнуло разочарование.

Затем она быстро переплела свои крошечные пальчики с моими и потянула меня вверх по лестнице.

– Папа сказал, что это твой офис. Ты здесь работаешь?

– Да.

Я пыталась говорить спокойно, но адреналин поднял высоту и громкость моего голоса. И, кроме того, у меня, вероятно, были совершенно дикие глаза. Это место внезапно перестало казаться безопасным. Я заставила себя глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться.

Мы вошли в мой кабинет, и я посильнее прижала дверь, пока не услышала внутри латунный щелчок. Мое сердце громко стучало в груди, пока я искала телефон и набирала номер Кола.

Если бы наш разговор состоялся на две минуты раньше…

«Возьми трубку, умоляю», – просила я.

Нет ответа.

На проводе снаружи сидели черные птицы – две вместе, одна отдельно.

Он за рулем. Он выключил звонок или не слышит его из-за стука старого двигателя.

Меня охватила паника.

Оливия скинула ботинки и откинулась на моем диване, вытянув пальцы рук и ног и пытаясь дотронуться до обоих его концов.

– Здесь тихо, – сказала она.

Это была правда. Отопление сейчас было выключено, и шум машин вдалеке был единственным звуком.

Я тряхнула головой, чтобы привести в порядок мысли. Три дня, три часа сна. Внутри у меня было пусто. Мой рот превратился в пустую кофейную чашку.

Если когда и стоило пугаться, то именно в этот момент.

Я написала ему: «Оливия пришла сюда. Мы в моем кабинете. Пожалуйста, что мне делать?»

– Да, здесь должно быть тихо. Это должно помочь людям расслабиться, когда они говорят.

– Они просто разговаривают, когда они здесь? Типа говорят, говорят, говорят?

– Нет, не совсем так. – Я была взвинчена, но старалась не показаться резкой. – Большинство из них дети, как и ты.