И вечно их манит пыль дорог

Так и состоялось знакомство, позже картой насмешливого шута разыгранное в узких кругах. Тогда они мало думали о будущем и много – о том, что сейчас. Маг по имени Сардиар Лас был принят в компанию, и на правах новенького держался очень недолго, совсем скоро став своим. В братство он не лез никогда, да и вообще ближе дозволенного никого к себе не подпускал, даром что улыбался охотно и был удивительно легок на подъем. Но товарищем был неплохим – по крайней мере, если не быть чересчур строгим.

Аль представился первым: убрал клинок, который успел выхватить свободной рукой, и протянул ее для рукопожатия.

– Аскольд.

– Сардиар Лас.

Маг, пожимая ему руку, улыбался. В его взгляде сквозило облегчение, и, когда он

повернулся к менестрелю, чтобы повторить ритуал, то уже чувствовал себя уверенно и комфортно.

– Моя стихия огонь, если что… И простите за заклинание, парни, я просто вдруг упустил его из-под контроля.

Цепкий ум и удивительная внимательность редко изменяли Сару, но если уж это случалось, причем случалось непредсказуемо, то последствия обычно бывали внушительны и весьма впечатляли.

Но все это они узнают уже потом, как и спустя много лет узнают, каким он может быть товарищем, а пока – трое путников идут по петляющей дороге на юг, у них есть огненная магия, прекрасная музыка и холодный узкий меч. И что еще нужно в далеком пути?..

Аскольд запоздало и не без труда вспомнил, что сегодня срок, отмеренный его странствиям отцом, переваливал ровно за половину. Оставалось два года: но ни он, ни его побратим не жалели ни об одной пройденной лиге, ни об одной спетой песне. Столько исхожено, столько пережито за этот немалый срок – а впереди еще столько же, и горизонт манит куда слаще, чем сожаления.

Втроем они наведались и в трактир, и в крохотное село, где маг произвел настоящий фурор, и к тайнику лесной ведьмы. Порастревожили духов деревьев, пели песни у костра, торговались за медовые коврижки (Аскольд сложил руки на груди и отказался в этом участвовать, так что Осверин и  Сар взялись за дело вдвоем, но вот в ароматную выпечку мечник впился зубами, едва ли не урча).

Лиги разменивались сами, одна за другой.

И на прихотливо извивающейся дороге, эдаком отростке от королевского тракта, где-то около полудня встретился друзьям одетый во все черное всадник. Вопреки обыкновению, не проехал мимо, кивком поприветствовав таких же как и он путников, а выехал на середину и остановился, исподлобья глядя на них.

– Добрых дорог тебе, странник! – окликнул его Осверин, и неназванным остался вопрос: что нужно тебе, незнакомец, от трехх незнакомцев?

– Дороги вряд ли будут отныне добрыми, для вас – особенно, – буркнул тот, и друзья переглянулись в непонимании.

Аль подобрался, едва заметно непривычному взгляду, но прямо-таки контрастно со своей расслабленной полудремой для того, кто провел рядом два года.

Сар ненавязчивым, но так легко читаемым жестом встряхнул кисти. Маги колдуют наполовину руками – даже дети это знают.

– Как понимать твои слова?

И громом среди ясного неба прозвучал ошеломляющий ответ:

– Король умер! Скорбите! И поезжайте в столицу, в Белую цитадель – если, конечно, один из вас Аскольд Витт, который поклялся служить королевскому дому Эрионов. Немедленно поезжайте!

Руки Сардиара упали вдоль тела, словно брошенные кукловодом лапки марионетки.

Аскольд сжал губы и коротко склонил голову в знак согласия и скорби. И этот скупой жест был пропитан болью и печалью так преданно и безнадежно, что у Осверина в груди защемило и к горлу подобрался проклятый ком.

Ответа всадник дожидаться не стал: просто развернул коня и поехал прочь, сгорбленной черной фигурой качаясь в седле.

6. Да здравствует новый король

Столица замерла в болезненном ожидании. Похороны Его Величества парализовали ее, жизнь стала тише, и бесконечный денный и нощный праздник сменился грустью украдкой. Альрин бы не замер никогда и не поумерил свою жизненную силу, но теперь гомонил словно с виноватым видом, будто сам того не желая. Похороны Его Величества…

Маг извинился и поспешил откланяться сразу за заставой: его неумолимо тянуло к Демиану, колдовской башне, и противиться этому не было никакой причины. Что думали остальные маги обо всем происходящем, никто не знал, но вот Сардиар мог бы обнародовать их мнение, и в этом тоже был смысл.

Осверин же следовал за побратимом почти тенью, разом утратив большую часть своего энтузиазма и беззаботного отношения к миру.

Тем временем Аскольд шарил по притихшим улицам цепко и колюче, стискивал зубы, тщетно стараясь отыскать хоть подсказку, хоть намек на то, что же случилось с королем, что за беда нагрянула без малейшего предупреждения.

– Заговор я предотвратил этими самыми руками! – бушевал он. – Чем занимался Тайный Совет, черт побери?! Почему все еще не сделано официальное объявление? Принцев двое. Один из них – уже король, так черт побери, где объявление о коронации, где выход к народу, где глашатаи? Откуда-то все известно, но дворец молчит, и это не к добру, совершенно точно!..