И верь в сей ладан

Пришло легкое опьянение. Данила плюхнулся в кресло, вытянул ноги, закрыл глаза. Он все еще находился под впечатлением ото сна, приснившегося позавчера. Собственно, не в самом сне было дело, тем более он не запомнился. От него осталось только чувство происходящего в нем настолько чего-то очень хорошего, доброго и волнующего, что первые секунды после пробуждения Данила ощущал, как учащенно билось сердце. Сразу, как это часто бывает, кажется еще можно восстановить все события ночного видения, но стоит только погрузить ноги в тапки и пойти умываться, то порой уже не вспомнить снилось ли что-нибудь вообще. Тот раз не стал исключением. Зато с самого утра в животе появилось и не пропадало в течение всего дня уже знакомое ощущение необычного тепла. Оно было настолько явным, что временами казалось могло высушить одежду, будь она мокрой. Вместе с нагревом, дышать стало легче, словно в груди освободилось лишнее место, в голове прояснилось, как если бы в один миг выветрился весь алкоголь, и откуда-то появился прилив сил.

Данила припал к горлышку бутылки, сделал несколько глотков. Затем он перешел с кресла на диван и растянулся на нем.

В тот день получалось все, будто за дела брался кто-то другой, не Данила, но имеющий к нему самое непосредственное отношение. Во всем чувствовалась спокойная уверенность и хладнокровие, какая-то ни было обеспокоенность отсутствовала вовсе. В «Риме» текущая работа будто не замечалась, более сложные задачи не тяготили и выполнялись на удивление быстро. Никто из коллег не вызывал раздражения, наоборот, некоторые, ни с того ни с сего, показались приятными людьми. На воле «магические явления» продолжались: автобус приехал сразу и почти пустой, по дороге в магазин повезло найти сто рублей, а уже в самом доме посчастливилось не застрять в лифте после того, как Данила решил подняться к себе пешком, увидев какая внизу скопилась очередь.

– Мы только что застряли, – доносился из лифтовой шахты недовольный мужской голос, когда Данила пришел на свой этаж. – Нас четверо, собака и маленький ребенок на руках.

Диспетчер что-то неразборчиво ответил.

«Как же все-таки бывает легко жить, – подумал Данила, входя в квартиру. – Прям благодать снизошла сегодня. Вот бы всегда так».

Правда, на следующий день все пошло по привычному сценарию, а сегодня утром так вообще какой-то малолетний сопляк, вылезая из маршрутки, смачно наступил Даниле на ногу, оставив на начищенном ботинке жирный след волнистого протектора: наступил и молча побежал по «зебре» под мигающий зеленый, падла такая.

Попивая пиво, Данила размышлял, мог ли сон привести к таким изменениям внутри и снаружи? Если бы не какое-то сильное переживание во сне, а после ощущение тепла в животе в течение всего дня, то можно было подумать, что просто выпал удачный день, какой изредка случается с каждым. Однако здесь явно была какая-то взаимосвязь. Данила вспомнил Светлану Андреевну и ее чуть ли не ежедневное везение. Возможно, она могла бы объяснить такие чудеса, но искать ее ради этого было как-то неловко. Она что-то говорила про цветок, который надо выпустить… По цепочке Данила перескочил воспоминаниями на дачу Ивана, где появился невидимый, пугающий третий персонаж, который, подобно каменному цветку…

И Данила незаметно для себя заснул.

Матвей, в квартире которого решено было провести субботний вечер, жил на другом конце города. В столь дальний путь Данила согласился отправиться только с одним условием – его личная драма с Марией обсуждаться не будет совсем; собственно, родственникам тоже был дан запрет вспоминать при нем это поганое событие, чтобы не бередить измотанную душу. Он вышел заранее, добирался очень долго (сначала наземным транспортом, потом с двумя пересадками на метро, а последние пятнадцать минут шел, преодолевая сильное сопротивление ветра с дождем) и все равно опоздал, за что был наказан штрафной стограмовкой водки, благо холодной. Впрочем, Данила не ломался, потому что сильно продрог и промок. Пересилив гадкий вкус, он облегченно выдохнул и почувствовал себя лучше.

– Чего зонт не взял? – спросил Рома, наматывая на вилку морковь по-корейски. Он как всегда был элегантно одет в брюки и заправленную в них рубашку. – Думал проскочишь, наивный?

– Забыл. Его могло поломать таким ветром, – ответил Данила, наполняя себе тарелку магазинным оливье, маринованными огурчиками и долькой помидора. – А ты чего без своего любимого галстука? Тоже забыл?

– Да конечно, – усмехнулся Жора. – Когда это Пионер без галстука был? В кармане, небось, аккуратно скрученный.

– Да не, я про колумбийский, – сказал Данила, и все засмеялись.

– Ха-ха-ха, – лыбясь ответил Рома. – Дома он, придурки. Нравиться мне деловой стиль, даже по выходным.

Матвей по-хозяйски разлил по стопкам.

– Ладно, придурки, давайте «за встречу», – сказал он. – Сколько вместе не собирались вот так? Черт знает сколько.

Друзья чокнулись, выпили, закусили.

Вторая порция алкоголя раздобрила Данилу окончательно, мир начал казаться в доску своим.