И верь в сей ладан

Через два года мама снова вышла замуж. Отчим, Вадим Степанович, был неплохим человеком, однако ничем особым не запомнился. Он любил и маму, и пасынка и падчерицу, но ни Данила, ни тем более сестра ни разу не назвали отчима «папой», хотя, похоже, ему было бы приятно это услышать. Однако они уже были не маленькие, чтобы настолько забыть отца. Время шло, на небе солнце сменяло луну, гасли и загорались звезды. Когда Данила служил в армии, скоропостижно скончался Вадим Степанович, его буквально за три месяца сожрал «рак». С тех пор мама решила, что отныне будет одна, никто ей больше не нужен, кроме детей, слава богу, уже ставшие к этому времени взрослыми. Вдобавок появилась и радость – дочь родила ей внука, которого назвали, как и деда, Сергеем.

На сегодня мама пригласила в гости; она решила запечь гуся, которого привезла ей из деревни подруга. Приедет сестра, племянник и, возможно, зять. Причина ужина была понятна без слов – маме хотелось в очередной раз увидеть милых сердцу людей. Лично для Данилы не надо было и поводов ни в виде аппетитных блюд или празднеств каких-нибудь, он и так бы приехал, если мама заскучает и просто захочет посмотреть на него. Она уже тринадцать лет жила в своей квартире одна.

Дорога была не столь длинная, как к Матвею. У выхода из метро располагался цветочный магазинчик, и Данила решил купить гербер; затем он подумал с минуту, помялся и купил еще хризантем для сестры. С опустевшим кошельком он направился во двор, размышляя о цветочной мафии и неоправданно завышенных ценах на ее товар.

В квартире вкусно пахло едой. Мама была одета по-домашнему – в халате. Увидев перед собой букет, она просияла:

– О, мои любимые! Спасибо, мой хороший, дай я тебя обниму.

Данила вспомнил старую фотографию и, пожалуй, только сейчас, прижав маму к себе, обратил внимание на то, что она стала еще и как будто-то ниже ростом. «Господи, – подумал Данила, – наступит тот час, когда я не только больше не услышу ее, но и не смогу обнять».

– Это для дочери? Давай отнесу.

– Да, чтобы ей не было обидно. Держи. Они еще не пришли?

– Нет. Должны скоро, час назад созванивались, они выходили из дома.

– Полным составом?

– Без зятя. У него вчера температура поднялась, дохает. Пусть лечится, нечего нас заражать.

– Правильно, нам больше достанется.

– Еще как достанется, гусь такой большой оказался, видать от души кормили. – Мама подала вешалку. – Ну, раздевайся, мой руки.

Квадратный стол был сервирован тарелками, вилками, ножами, стаканами, бокалами – всего на четыре персоны.

– Фрукты и салатик в холодильнике, я так понимаю? – спросил Данила, радостно потирая руки.

– И бутылка красного вина охлаждается там, – сказала мама, нежно глядя то на цветы, то на сына.

– Вау. А где гусь? Пахнет, а не видно.

– В духовке доходит. Сынуля, я пока быстро душ приму, а ты откроешь дверь, если я еще не выйду?

– Да, конечно, иди.

Оставшись один, Данила взял пульт и принялся переключать каналы телевизора. Мелькнули песни, новости, танцы, мультфильмы, черно-белый советский фильм, ток-шоу, глупая американская комедия, что-то про насекомых – ничего интересного. От нечего делать Данила приблизился к духовке, включил в ней внутренний свет. На противне кверху брюхом, окруженный золотистым картофелем, морковью и луком, красиво румянился гусь. Его ноги и крылья были стянуты ниткой, а из тушки выпирало сморщившиеся яблоко. Даже через закрытую дверцу отчетливо слышался дурманящий запах запекающейся птицы.

«Крылья такие длинные, – отчего то подумал Данила. – Большие и бесполезные. Домашние, вроде, не летают. Угодил ты, парень, в передрягу. Жил, никого не трогал, ел такой, спал, ходил взад-вперед, гоготал чего-то там, и вот такой финал…».

Внезапно Данила вспомнил вчерашний сон и сразу все опустошилось в груди, словно мигом вышел весь воздух, а сердце заколотилось с удвоенной силой, будто изнутри кто-то застучал; одновременно с этим потеплел и живот. «Опять? Двойник? Дубль? Или как там тебя еще?», – стараясь восстановить дыхание, подумал Данила.