И верить, и любить

Жгучей молнии высверк…
Снова ливень густой,
Словно розгами высек,
Повалил травостой.

Он в полях и лощинах
Всю-то ночь пропадал,
Он к лещинам, к морщинам,
Он к земле припадал.

И всю ночь, и до рани,
Благодатный, живой,
Он залечивал раны
На земле горевой.

И всё также усердно
Он клонил зеленя…
Ты своё милосердье
Ниспошли на меня!

Дай мне в поле, без крова,
Видеть даль, а не близь,
В промежутке до грома
Снова душу возвысь!

«Бывают такие напасти…»

Бывают такие напасти,
Когда, словно древний старик,
Ты сетуешь часто на память,
А жизнь обозрима, как миг.

Вмещая событий немало,
Она мимолётна для нас
От первого возгласа «мама»
До «мама» в прощания час,

Когда мы, не чувствуя боли
И смерти, по жизни бежим,
Когда от вселенской любови
Ещё по-земному дрожим…

«Вот опять заходится ребенок…»

Вот опять заходится ребенок
Беспричинным плачем. У него
Голос прерывающийся тонок
И не выражает ничего.

Может быть, душа его живая
Оттого пронзительно тонка,
Что она в младенчестве желает
Выплакать всё то, что к сорока
Ни слезы уже не вызывает,
Ни рыданий горьких, ни обид…

Всё, что сердце в зрелости скрывает,
С молчаливой горечью таит.

Фронтовой художник

Не трус – он, как все, рисковал головой,
В разведке был точен и зорок.
Он шёл по сраженьям Второй мировой,
Когда ему было за сорок.

А был он художник. Иконы писал.
Художник совсем не великий.
Висели по избам в мещерских лесах
Икон его строгие лики.

На мир он светло и открыто глядел,
И в мире покой обожал он,
Но, словно бы кистью, умело владел
В бою рукопашном кинжалом.

Что скоро атака – все знали за день,
Хоть это известно немногим…
«Руки моей, пуля, смотри не задень!
Уж лучше остаться безногим.

Смотри не задень! – он просил у полей,
У дочерна выжженной пашни. —
Мне горем убитых писать матерей
И бой мне писать рукопашный.

Друзья мне отныне святее святых —
Поймёшь ли ты, пуля, такое!
Простые, суровые образы их
Давно не дают мне покоя».

И пуля его не задела руки,
И вовсе его не задела…
Сурово с холста – не с иконной доски! —
Как Матерь святая, глядела

Солдатская мать… Над её головой
Грядущей Победы зарница.
И пишет художник земли горевой
Простые и строгие лица.

Он пишет учёных, героев труда,
Родные рязанские пашни
И тех, что в бессмертье шагнули, когда
Он шёл с ними в бой рукопашный…

«Гладя ворот колодца рукой…»