И восходит луна

Однако никогда эти истории не казались ей не то чтобы правдивыми, а близкими. Будто те далекие времена прошли, а вместе с ними ушла и часть силы богов. Сейчас же Грайс видела, как вздымается река. Вода была как огромный хлыст, она переливалась в свете луны, охватывающем ее, будто целиком. Все произошло в пару секунд, однако время будто замедлилось. Наверное, именно так чувствуют себя люди во время цунами. Стихия, настолько дикая и чудовищная, что сердце замирает, готова разрушить все, что ты знал и любил. А тебе остается только смотреть, и этот взгляд растягивается в вечность. Грайс увидела, как обмелела река, и теперь там, где раньше колыхалась под луной вода, остались только горы мусора на мокрой земле. Река превратилась в забросанную гниющими останками упаковок от фастфуда траншею. А вода, мгновенно, будто очистившись, приняв торжественный, праздничный вид, отпрянула в сторону, будто чья-то рука управляла этим огромным хлыстом. Часть Грайс уже знала, что сейчас будет, зато другая часть не понимала ничего. Грайс будто смотрела фильм, который не имел никакого отношения к реальности. Вода, как в водовороте, беспрестанно крутилась. Грайс думала, можно ли это как-то остановить? И понимала, что она болезненно беспомощна. Она ничего не могла сделать. Водяная плеть толщиной с машину вертелась и над ее головой.

А потом все произошло. С размаху плеть рубанула по домам у берега. Грайс услышала оглушительный звон лопающихся окон, невероятно громкий звук крошащегося под ударом камня и скрип гнущегося железа. Но самое главное — страшный, всеохватывающий шум разбившейся воды.

А потом Грайс увидела, что дома рассечены. Какой это силы должен был быть удар, чтобы пробить камень и железо, весь дом пробить насквозь.

Верхушки домов начали падать, и Грайс поняла, что осколки стекла и железа с легкостью преодолеют расстояние до них. Сверху полилась вода, будто Грайс вступила под душ. Холодная, пахнущая бензином, вода была такой грязной, что за ней ничего не было видно.

— Да! Теперь я пойду домой, Дайлан! Пойду туда, куда ты хочешь!

— Иди на хрен! — рявкнул Дайлан. Все стало как-то очень быстро. Дайлан взял Маделин за руки, потянул за собой, намного сильнее, чем мог бы человек. Грайс вцепилась в руку Маделин. Отстать было все равно, что умереть. Все вокруг заволокло пеленой из грязной воды, лязганьем железа и грохотом камня. Рядом с Грайс приземлялись осколки стекла, куски бетона, куски арматуры, древесины. Наверное, где-то были и бытовые предметы, а может быть и сами люди, без сомнения мертвые. Но Грайс не видела ничего этого. Мир погрузился в полную тьму, пелена воды заслонила единственный источник света — луну. Грайс даже не видела, куда бежит. Она просто не отпускала руку Маделин. Маделин и сама крепко сжимала пальцы Грайс, не давала ей упасть, когда Грайс была готова. Казалось, они бегут целую вечность. Грайс не понимала, сколько времени прошло — пять минут, пятьдесят, пятьсот, пять тысяч? Время слилось в липкий, неразделимый комок, в котором не было ни секунд, ни часов.

А потом до Грайс донесся, наконец, свет луны. Они выбежали к машине Маделин, припаркованной недалеко от шоссе. Отсюда Грайс увидела, что мост, на котором стоял Кайстофер, переломлен, будто хребет какого-то доисторического животного. Ноги Грайс и Маделин были в порезах, но Грайс даже не заметила, обо что они ранились.

Вода теперь была всюду, обезглавленные дома скалились прутьями каркасов. Дайлан усадил Маделин и Грайс в машину, и Грайс думала, почему вокруг такая тишина, где же крики?

А потом крики начались. Люди голосили, звали на помощь, звали полицию, даже маму. Этот громкий, визгливый, будто общий на всех голос, было слышно отовсюду. Дайлан ждал. Маделин сидела за рулем, Грайс сидела рядом с ней, а Дайлан барабанил пальцами по стеклу. Грайс смотрела, как дорожки крови сливаются друг с другом, стекая вниз от ее колен до щиколоток.

— Поедем без него. Что ему сделается? — хмыкнула Маделин. Он сделал это чтобы сбежать и сбежал.

— Нет, — сказал Дайлан. — Теперь он вернется. Он хотел развлечься и развлекся, как никогда. Вы подвергли себя опасности. Я ведь говорил, Маделин, хорошо подумай, прежде, чем приезжать сюда.

— Мы подумали, — сказала Маделин. Но Грайс понимала — подумали они недостаточно.

Спустя полминуты, когда голос толпы, безликий и горестный, стал еще громче и мимо промчались, одна за одной, машины скорой помощи, на дороге появился Кайстофер. Он встал перед машиной, как на трость, оперся на кусок арматуры, склонил голову набок.

— Сейчас я нажму на газ, — сказала Маделин.

— Нажимай, любовь моя!

Грайс ожидала, что Маделин переедет Кайстофера, но он за мгновение перед столкновением, отскочил от машины, будто тореадор, вдоволь подразнивший быка. Кайстофер распахнул заднюю дверь машины, но она уже была на ходу.