И восходит луна

Из-за Грайс, из-за Грайс, из-за Грайс — эти слова звучали в ее голове набатом, хотя Дайлан и не сказал их.

— Или может? Или уже потерял? Давай проголосуем, Дайлан?

И Дайлан, который еще час назад доказывал свою власть над братом в самой жестокой драке, которую Грайс видела, вдруг встал на колени рядом с Аймили.

— Я тебя умоляю, милая, помоги ему.

— А он не хочет сам отвечать за свои действия?

— Не может.

Аймили опустила руку Дайлану на макушку, принялась рассеянно гладить, как собаку. Она скидывала пепел прямо на стол.

— Слушай, ты правда считаешь, что я хочу быть "той чокнутой сукой из Дома Хаоса"? Ты считаешь, я хочу, чтобы меня ненавидели? Боялись? Я по-твоему всегда мечтала быть чудовищной богиней, хохочущей над человеческой агонией?

— Помнишь, милая, как ты сожгла квартал?

Аймили замолчала, выражение ее лица оставалось спокойным, только в глазах заплескалась обида.

— Тут была одна существенная разница.

— В стихиях? — засмеялся Дайлан. Но Аймили, обычно веселая, оставалась очень спокойной.

— В том, что это правда сделала я. И в том, что я об этом жалею. В том, что никто из вас на моем месте не жалел бы, а я — жалею. Так что отвали.

Аймили оттолкнулась ногами от стола, но вместо стильного движения, у нее получилось очаровательное падение. Аймили поднялась, потерла голову и повторила:

— Отвали.

Дайлан пошел за ней, а Грайс и Маделин остались на пороге кухни.

— Это я виновата.

— Точно, — сказала Маделин. — И я. И Дайлан. Но больше всех, наверное, все же Кайстофер. Я пойду и что-нибудь выпью.

— Я тоже, — сказала Грайс и ушла в свою комнату. Там она выпила вторую таблетку флуоксетина, сбив свой график. Флуоксетин оказывает возбуждающее действие на нервную систему, Грайс это знала. Ей стоило бы поспать, это она тоже знала. Но ощущения внутри были такими невыносимыми, а Грайс уже давно привыкла к тому, что эти ощущения, будь они правильные, правдивые или мучающие ее без толку — слишком легко заглушить. А сейчас Грайс и вовсе разбила бы себе башку, лишь бы не чувствовать ничего. Грайс решила почитать книгу, но буквы не складывались в слова, в сериале люди будто говорили голосами далекими-далекими, как при плохой междугородней связи. Полная луна заглядывала в окно Грайс, она не исчезала, хотя небо становилось все светлее и светлее, будто кто-то плеснул растворителем на черную краску.

Грайс сидела перед пустым окном браузера, и разноцветные колечки логотипа "Гугл" прыгали перед ее глазами. Вдруг Грайс на ум пришел Лунный Пациент. Каждое полнолуние он до крови царапал себя, истошно голосил, бился головой о стену. Грайс была почти уверена, что теперь каждое полнолуние у нее будут возникать те же позывы. Грайс вспомнила, как папа рассказывал, что Лунный Пациент хватал его за рукав и шептал, что он исключен, стерт, вырезан из самой ткани реальности, и никто уже не сможет ему помочь.

А еще он начинал выть всякий раз, когда в больнице давали на десерт конфеты.

Он был последним, и он поступил к папе два года назад. Но были и другие. Синдром Блейка. Связь с лунарными циклами.

Дайлан говорил, что он не позволял Кайстоферу того, что позволял ему отец. Их отец уснул два года назад. Лунный Пациент был последним, у кого нашли Синдром Блейка.

Все было так очевидно, так просто. Больше надеясь ошибиться, чем убедиться в своей правоте, Грайс взяла телефон. Папа, вероятно, еще был на дежурстве. Его график выветрился из головы Грайс, но она решила попытать удачу. Флуоксетин не терпел бездействия и пассивного наблюдения. Если уж ей пришла в голову мысль, она должна была подтвердить ее или опровергнуть, а не отбросить, как скучную безделушку.

Папа ответил не сразу, а когда Грайс все-таки услышала его голос в трубке, он был невыразимо сонным. Папа громко зевнул, потом сказал с нежностью:

— Грайси!

— Я разбудила тебя, папочка?

— Нет! — быстро сказал папа. Они оба знали, что это не правда, однако папа всегда был исключительно мягким человеком, он не разозлился бы на Грайс, даже если бы она пришла к нему домой и лично тыкала в него палкой, пока он не проснется.

— Ты уже беременна? — предположил он.

— Нет.

— Ну, ничего, дочка, все получится.

— Папа, я звоню по поводу, который совершенно никак не соотносится с моей репродуктивной системой, — уточнила Грайс.

— Хорошо, — сказал папа. А потом спросил:

— Ты все-таки не пьешь те витамины, которые советовала мама?

Грайс тяжело вздохнула.

— Да, папа.

Что означало: нет, папа.

— Ты не расстраиваешь своего мужа?

— Нет, папа.

Что означало: да, папа.

— Я хотела спросить, — продолжила Грайс прежде, чем папа изъял из небытия новый глупый вопрос.

— Да-да? — спросил папа. Судя по звуку, он поставил на кухне чайник. Грайс улыбнулась, этот щелчок сопровождал ее полжизни.

— Лунный пациент. Синдром Блейка. Мне нужны города, в которых находили пациентов с синдромом Блейка. Хронологически.

— Что?

Грайс пожала плечами, забыв, что папа не видит ее. Она быстро сказала:

— Это для Олайви. Она исследует.