И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

– Я не был уверен… понимаете…

– Я ничего не понимаю. Я только знаю, что вы утаили важное свидетельство и потребовали от Райдера плату за молчание.

– Это подлая ложь. Я никогда…

– Сегодня Райдера арестовали по подозрению в убийстве, доктор. Вы замешаны в этом деле. Фактически вы соучастник преступления. Вы готовы чистосердечно признаться во всем и дать показания или хотите отправиться со мной в Олстед под арест?

Через полчаса Литтлджон вышел из дома Китинга с подписанным заявлением в кармане, а доктор остался у себя в кабинете напиваться мертвецки в одиночестве.

Как и предсказывал Райдер, присяжные вцепились в носок мертвой хваткой, словно бульдоги. Все усилия защиты оказались тщетными. Было заявлено, что Райдер совершил признание под давлением, в состоянии душевного расстройства. Адвокат обвиняемого утверждал даже, будто некоторых вещей его подзащитный не говорил вовсе. Он с презрением высмеял историю о хрене и попытке самоубийства. Эта надуманная версия не выдерживает никакой критики, утверждал адвокат. Но жюри цепко ухватилось за главную улику – носок – и за робкие, стыдливые показания доктора Китинга, чье выступление в суде под перекрестным огнем обвинения и защиты вызвало небывалый скандал.

На процессе Райдер держался так, будто исход разбирательства его мало заботил. Казалось, ему безразлично, каким будет приговор. В ходе слушаний постепенно, с неумолимой последовательностью выстраивалась картина его прошлой жизни. Связь с Бейтсом, передвижения во время совершения преступлений, фальшивое алиби и, разумеется, носки, которые в деле упоминались довольно часто. Подсудимого приговорили к повешению, он принял это равнодушно. Попытка обжаловать приговор окончилась неудачей, но Райдер остался безучастным. Он сказал тюремному капеллану, что сделал ставку и проиграл, а теперь готов платить по счетам и в духовной поддержке не нуждается. Приговоренный играл в шашки со своими двумя охранниками, и его хладнокровие нагнало страху на них обоих.

– Никогда не встречал таких, как он, – признался один из надзирателей. – Можно подумать, он вообще ничего не чувствует. Холодный точно рыба…

Райдер больше не делал признаний, однако его прощальные слова, обращенные к Эпикуру Смейлу, палачу, представляются весьма знаменательными.

– Будь я так же силен в ботанике, как в химии, – произнес он при их последней встрече, – избавил бы вас от трудов.

Фраза эта еще долго потом не давала покоя Эпикуру.

Если бы старый Уолл узнал о казни Райдера, то почувствовал бы себя отомщенным: убийца, предавший его мучительной смерти, не ушел от наказания.

Возмущенный медицинский совет исключил доктора Китинга из коллегии, тот лишился права практиковать и в итоге перестал мучить больных Столдена. Управляющий в деле о банкротстве выставил его практику на продажу, а миссис Китинг забрала свои личные средства и переехала к матери. Встревоженные жители деревни строили догадки, кто станет их новым врачом. К общей радости, освободившееся место занял еще один Уолл, на сей раз доктор Джон. Он взялся за дело основательно и объединил обе практики – знахаря и дипломированного врача – под одной крышей, в Угловом доме.

Возможно, вы видели объявление в «Таймс» о женитьбе доктора Джона Уолла на мисс Бетти Кокейн…

Литтлджон побывал на свадьбе. Он никогда не пропускал таких событий. Ходили упорные слухи, будто он и устроил их брак, но вопрос этот по сей день остается загадкой.

Любопытство убивает

Глава 1. Тело у могилы цыганки

Когда преподобный Этелред Клапледи, выпускник Кембриджского университета, магистр искусств, приходский священник деревни Хилари-Магны (а также и Парвы[65]), выглянул в окно сентябрьским утром, ему захотелось прыгать и кричать от избытка чувств.

– Он проспал до рассвета, а затем проснулся и запел[66], – пробормотал пастор себе под нос, широко распахнул створки и распростер худые руки в просторных рукавах пижамы, будто хотел обнять весь мир за окном.